Новая русская империя - [29]

Византийский характер современного российского права основывается на том, что сердцевиной русской цивилизации стало именно византийское право как право, которое, опираясь на догмы православия, по содержанию имело ряд позитивных черт (склонность к примирительным процедурам, к «миру» и др.), а со стороны своих внешних форм отличалось роскошью и украшательством. При этом под византийским правом понимается не только совокупность правовых норм, но и весь комплекс политических отношений в сфере власти.

Государство, сложившееся на Руси в свете вселенской ответственности «третьего Рима», формировалось с учетом имперского типа политической организации общества. Только в империи благополучно разрешается неразрешимый дуализм национального (почвы) и всемирного (мира) — без смерти первого и тотального господства второго, уравновешивается глубина национального начала и широта вселенского.

Российской имперской идее присущ комплекс религиозно-идеологических представлений об эсхатологическом смысле и предназначении российской государственности, характере и целях великодержавного строительства. Это «историческое задание» сложилось в период становления Московского царства, определив русскую идентичность. Имперская модель мироустройства, заложенная в теории «Москва — третий Рим», восходит еще к ветхозаветным пророчествам, отводя центральное место идее удерживающей государственности. Богоустановленное государство как форма организованного бытия народа в его служении замыслу Божию мыслилось в качестве силы, противостоящей разгулу мирового зла и удерживающей мир от беззакония. Высшим воплощением такой удерживающей государственности является вселенская империя с ее богоустановленной властью, альтернатива этой империи — воцарение в мире антихриста.

Отсюда и суть религиозного фундамента императорской власти, дающейся Божественной инвеститурой (предоставлением властных полномочий), которая дошла до Рима, а от него — к Москве от Александра Македонского и эллинистических правителей, основа которой — в персидской этической традиции — использование власти имеет целью победить зло.

Российская империя оказалась тем многосоставным обществом, которое было способно выдерживать нагрузки великих войн и кровавых революций, экономических потрясений и культурно-цивилизационных агрессий. Именно опыт периода империи создал в России почву для концессуальной (сообщественной) демократии. Империя сохранилась, даже когда монархия пала.

Россия возможна только как русская православная империя. Именно традиционные политические и правовые системы (в том числе российская) с их мировоззренческим консерватизмом и индивидуальной самобытностью оказываются ныне непременным условием сохранения мировой стабильности, предпосылкой воссоздания выстраданных веками международно-правовых принципов развития человечества.

Разрушение империи

(Приветственное слово С.Н. Бабурина участникам «круглого стола», посвященного 90-летию Февральской революции в России)

Уважаемые коллеги!

Юбилей — 90 лет Февральской революции 1917 года в России — это повод как критически взглянуть в прошлое, так и лучше разобраться с сегодняшними проблемами нашего Отечества.

XX век для нашей страны памятен разными событиями. Это, прежде всего, три революции — революция 1905–1907 годов, Февральская революция 1917 года и Октябрьская революция 1917 года; две войны — Первая мировая война и Вторая мировая война, которые были неимоверно трагичны по своим последствиям для нашего Отечества. И, конечно же, конец XX века, ознаменованный разрушением Советского Союза.

С точки зрения существа и динамики, особое место в цепи всех этих поистине эпохальных событий занимает именно Февральская революция 1917 года. Она отличается от двух других революций и внутренними причинно-следственными связями прямо соединена со всеми ключевыми событиями XX века. Начавшись как переворот, разрушивший историческую Россию, Февраль 1917 года потряс основы российской государственности, стал не только крахом многовековой династии Романовых, но и кризисом самой монархической идеи, разрушением государственной территориальной целостности империи. Он стал началом того парада суверенитетов, которые, возродившись в 90-е годы, сегодня являются политической реальностью на постсоветском пространстве.

Именно реакцией на нигилизм Февраля, на разрушение и разложение экономики, на национальный сепаратизм, на духовный кризис общества стала Октябрьская революция 1917 года, которая началась также переворотом. Но, если переворот в феврале 1917 года — это результат хорошо организованных действий интеллигентных теоретиков, грезивших о всемирном братстве, и конкретных масонских организаций, стремившихся взять под управление российскую державу, то Октябрьская революция — это уже иное событие, это воплощение определенных социальных чаяний огромного большинства жителей России. Того большинства, которое не увидело в лозунгах Февральской революции отражения своих интересов, не почувствовало в послефевральских действиях Временного правительства реализации своих ожиданий, не ощутило защиты своих насущных потребностей.