Новая модель реальности - [34]
Он постоял над ней: «боится!» – подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой. Но странно: она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но и она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, – так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал. Вдруг ему показалось, что дверь из спальни чуть-чуть приотворилась, и что там тоже как будто засмеялись и шепчутся. Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались все слышнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота. Он бросился бежать, но вся прихожая уже полна людей, двери на лестнице отворены настежь, и на площадке, на лестнице и туда вниз – все люди, голова с головой, все смотрят – но все притаились и ждут, молчат!.. Сердце его стеснилось, ноги не движутся, приросли… Он хотел вскрикнуть и – проснулся.
Смысл – это в определенном смысле всегда смерть предыдущего смысла. Примерно это, как мне кажется, имел в виду Иисус в «Евангелии от Иоанна», сказав, что зерно должно умереть, чтобы дать много плода. Когда зеркала статично смотрят друг на друга, они производят бесконечное число отражений. Но когда эти зеркала стремительно движутся в противоположных направлениях, они не успевают отразиться друг в друге. В этом смысле новая модель реальности отрицает саму себя. Возможно, подлинная реальность – это лишь ничтожно краткий миг, когда глаза сына, стоящего на платформе, встретились с глазами отца, смотрящего на него из окна вагона. Давайте подведем некоторые итоги. У нас есть модель реальности на движущейся ленте Мёбиуса. Что является самым важным в этой модели? Мне кажется, то, что различие смыслов запаздывает друг по отношению к другу вследствие того, что лента парадоксальным образом одновременно движется в противоположные стороны. (В определенном смысле это напоминает пространство Римана – Лобачевского и, соответственно, общую теорию относительности Эйнштейна.) Но как человек может жить в такой реальности? Как можно представить себе нашу модель применительно к обыденной жизни? Можно возразить: обыденная жизнь вообще бессмысленна. Так, но не совсем. Здесь уместно вспомнить противопоставление непроявленного и проявленного смыслов в индийском трактате «Дхваньялока». Можно сказать, что обыденная жизнь не бессмысленна, а просто ее смысл не проявлен. Смысл проявляется только тогда, когда происходит встреча бегущих в противоположных направлениях растянутых зеркал коллективного и индивидуального бессознательного. Именно не непроявленный смысл континуален, а проявленный, по сути, не имеет временного измерения. Он одновременно мгновенен и вечен. Человек при этом может вообще не заметить этого мгновения проявления смысла, или он может все-таки ощутить его на одно мгновение. Или он может совсем утонуть в нем. Я вспоминаю историю про восточного мудреца, который был настолько углублен в осенивший его смысл, что ученики должны были водить его за руки, так как он ничего не видел и не слышал вокруг. Наверное, то же самое произошло со Сведенборгом, когда он, осененный высшим смыслом, разгуливал по Стокгольму совершенно голым. Ну, хорошо, а как живут обыватели в непроявленном смысле? Зачем им новая модель реальности? Но мы на самом деле не понимаем, кто обыкновенный человек, а кто необыкновенный. Толстовский отец Сергий считал себя необыкновенным человеком, пока не вспомнил во сне про старушку Прасковью Михайловну:
