Новая методика обольщения - [29]

Наступившая среда неожиданно обернулась сплошной пыткой, напрочь, похоронившей предпраздничное настроение последних дней: Николас словно испарился. Полин тщетно ждала звонка, не зная, что и думать, подскакивала, когда начинали верещать мобильники коллег, а затем принялась каждые полчаса звонить ему сама — ни один из телефонов Николаса упрямо не отвечал. В начавших сгущаться сумерках Полин увидела в окно летящую птицу, которую сносили назад мощные порывы ветра, и сочла это дурным предзнаменованием. Вечером она, уже изрядно выведенная из равновесия, набрала его домашний номер и бесконечно долго слушала ввинчивающиеся в ухо гудки, пока, наконец, не уговорила себя положить трубку на рычаг.

Полин была растеряна и безумно испугана, у нее разболелись виски, начали дрожать руки. Разумеется она и помыслить не могла, что Николас ни с того, ни с сего решил с ней расстаться, попросту исчезнув. При любом повороте событий такой отвратительный способ действий никак не вязался с его цельной, основательной натурой. Она боялась худшего. К полуночи, находившись по квартире взад и вперед, она решила лечь спать, но не смогла принять горизонтальное положение: сердце начало так колотиться, грозя проломить ребра, что ей вновь пришлось сесть. К тому же в ее теперешнем состоянии темнота пугала. Полин включила ночник, а потом и настольную лампу. Последнюю попытку найти Николаса она сделала в час ночи — результат, как и прежде, оказался нулевым. Это уже было похоже на катастрофу — Полин прижала к лицу подушку и принялась горько плакать от неведения и страха.

И все же через несколько часов сработало неизменно свойственное Полин спасительное качество-предохранитель: ее организм всегда категорически отказывался от нервных перегрузок, и даже в самые тяжелые минуты она не могла противиться сну. По мере того как иссякали слезы, она то и дело проваливалась в дремоту и, наконец, по-настоящему уснула. Утреннее пробуждение, правда, оказалось неприятным и внезапным: Полин словно подбросило, она одним махом села на кровати, и ошалело уставилась на будильник, показывавший девять часов. В это время Николас уже должен был находиться в своем кабинете — Полин автоматически потянулась к телефону и ватными со сна пальцами стала нажимать на кнопки. После десятого безответного гудка она поняла, что пора предпринимать какие-то срочные действия и без колебаний набрала номер приемной. На сей раз откликнулись почти мгновенно.

— Марша, доброе утро. Это Полин.

— Как ты рано! Я думала, в такой час все творческие натуры еще спят. Я сама собиралась тебе сегодня позвонить, только попозже.

Ее бодрый голос немного унял сводящий с ума страх, который не давал Полин нормально дышать. Случись что-то плохое, Марша изъяснялась бы по-другому.

— Марша, у меня возникли некоторые проблемы… Некоторые… В общем, я хотела узнать, где Николас.

Марша выдержала паузу — совсем крохотную, но на то должны были иметься причины. А когда она заговорила, в ее голосе явственно послышались фальшивые нотки.

— Видишь ли, Полин, он вчера уехал.

— Как? Куда?

— По делам. Вернется, через несколько дней. Он догадывался, что может тебе понадобиться, и просил передать, чтобы ты его не искала и, главное, не нервничала. А еще он оставил для тебя приглашение на завтрашнюю вечеринку и велел извиниться от своего имени. Получилась небольшая накладка: всем их разослали по почте, а тебе не успели. Вот оно, лежит у меня на столе. Тебе, Полин, имеет смысл забрать его прямо завтра. Приезжай к концу рабочего дня, и мы вместе отсюда двинемся в «Харпо». Я, в отличие от большинства, наших дам, не собираюсь специально ездить домой и переодеваться. Кстати, можешь кого-нибудь с собой прихватить! Приглашение на двоих.

— Куда Николас уехал?

— Ну… Я даже не знаю. Какая-то срочная поездка.

— Абсурд… А почему у него отключен телефон?

Марша опять помолчала — очевидно, она с максимально возможной скоростью соображала, как ответить, а заодно подвергала дотошному анализу вчерашние слова Николаса, сегодняшние вопросы Полин и, постепенно обо всем догадываясь, делала вполне конкретные выводы. Когда она заговорила, ее голос слегка дрожал от возбуждения: по-видимому, она мысленно уже связала все ниточки воедино и радостно предвкушала, как немедленно приступит к распространению свежайшей новости.

— Наверное, на то есть причины. Потерпи, босс должен появиться в самое ближайшее время.

— Но не завтра?

— Нет, точно нет. Думаю, он вернется на следующей неделе. Не тревожься, Полин! Об этом он просил особо и… со значением.

Полин положила трубку. Она чувствовала, что ее мозги занемели, как немеют затекшие руки или ноги. Что за поток вранья, вылила на нее Марша? Куда Николас вдруг уехал? Почему он не отвечает на звонки? И как его усердная секретарша может ни о чем не знать?! Однако во всем следует находить позитивные моменты: Николас, несомненно, жив, а в остальном, она постепенно разберется. Очевидно, перед отъездом он дал Марше определенные инструкции, но зачем ему вообще понадобилось исчезать на несколько дней? Она готова поверить, что к тому имелись веские основания, но ее оскорбляет эта дурацкая таинственность! Зачем он морочит ей голову? Да еще заставляет ее переживать, лить слезы… Полин с силой провела ногтями, по ни в чем не повинному одеялу. Она такая добросердечная, уступчивая, всепонимающая — она всегда прощала мужчин. А зря. Стоило бы при появлении Николаса объяснить ему ошибочность его поступка, и объяснить так, чтобы он до конца своих дней вспоминал этот эпизод с содроганием.