Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций - [24]

Еще в 2003 г. предполагалось, что 20–25 долл. за баррель – это долгосрочная цена на нефть. Но ближе к концу 2003 г. и в 2004 г. эта цена, как и цены на другие сырьевые продукты, начала расти. Этот рост цен стал сигналом о наступлении «эры БРИК». То образование, что мы знали под обобщенным названием «развивающиеся страны», превратилось в «развивающиеся рынки». Этому способствовали мощные силы: быстрый экономический рост, международная торговля, более открытые рынки, развитие технологий и коммуникаций, распад Советского Союза, открытие миру Индии и Китая, глобальные цепочки поставок и быстрое развитие глобализации[47].

Рост стран БРИК был впечатляющ. В период между 2003 и 2013 гг. экономика Китая выросла более чем в два с половиной раза; экономика Индии удвоилась; экономики России и Бразилии выросли на 50 % каждая. За тот же период времени рост объема мировой экономики составил всего 30 %, экономики Соединенных Штатов – 17 %, Европы – 11 % и Японии – всего 8 %.

Характерной особенностью «эры БРИК» был так называемый сырьевой суперцикл – высокие и растущие цены на нефть, медь, железную руду и другие ресурсы, стимулом которых являлся быстрый экономический подъем в этих странах. В период с 2003 по 2013 г. только на Китай пришлась половина всего роста потребления нефти в мире. В течение «эры БРИК» именно этот рост спроса, особенно со стороны Китая, стал определяющим фактором для мирового нефтяного рынка.

В ответ на суперцикл и рост цен на ресурсы компании резко нарастили свои инвестиции в производство сырья, чтобы увеличить его еще больше. Естественно, спрос со стороны Китая будет продолжать расти. Кто мог думать иначе? В июне 2012 г. один из крупнейших международных банков организовал свою ежегодную конференцию для хедж-фондов и других инвесторов в пасторальном конгресс-центре Grove на окраине Лондона. В ходе состоявшейся в рамках конференции встрече по теме «Природные ресурсы и сырьевой суперцикл» генеральные директора крупнейших мировых горнодобывающих компаний пришли к единому мнению – конца не видно, сырьевой суперцикл будет только продолжаться, поэтому их компании будут продолжать наращивать мощности, скупать активы и тратить еще большие суммы денег.

Однако на самом деле к тому времени суперцикл уже завершался. Показатель индекса неэнергетических ресурсов достиг пика более чем за год до этого, в апреле 2011 г., после чего начал снижаться.

Но ситуация с нефтью была неясна. Она развивалась не так, как с другими видами сырья. Перебои в поставках нефти – из Венесуэлы, Нигерии, Ливии и из Ирана из-за санкций – нивелировали всплеск поставок из Соединенных Штатов и других стран. Однако экономический рост в странах БРИКС замедлялся, что влекло за собой уменьшение потребления нефти. Спрос и экономика стран БРИКС больше не являлись определяющими факторами для ситуации на мировом нефтяном рынке. Появился новый определяющий фактор – американская сланцевая нефть. Другие страны увеличивали добычу нефти – в частности, Канада, Россия, Бразилия и Ирак. Но доминирующим фактором была сланцевая нефть.

Соединенные Штаты двигались по верному пути к тому, чтобы войти в «большую тройку» мирового нефтяного рынка наряду с Россией и Саудовской Аравией. Это было очень важно не только с точки зрения мировой экономики, но и с точки зрения геополитики. Марош Шефчович, занимавший тогда пост еврокомиссара по энергетике, заявил в Вашингтоне, что, с точки зрения Брюсселя, Соединенные Штаты являются теперь «энергетической супердержавой»[48].

Но что это значило?

Глава 8 Перебалансировка геополитики

Санкт-Петербург расположен так далеко на севере, что каждый июнь во время белых ночей солнце почти не заходит над этим городом, который в царские времена был столицей России, сокращая темноту всего до нескольких часов. В наше время, однако, людей со всего мира в Санкт-Петербург влекут не только магия белых ночей, величие города и шарм его дворцов и каналов. В период белых ночей почти 10 000 человек съезжаются сюда, чтобы принять участие в Санкт-Петербургском международном экономическом форуме, который проходит под патронажем уроженца этого города – президента России Владимира Путина.

В 2013 г. Путин находился на сцене вместе с канцлером Германии Ангелой Меркель. Это было время, когда осознание глобального воздействия сланцевой революции в США только начиналось. Недостаток взаимопонимания между двумя лидерами был уже слишком очевиден; отношения между ними были сдержанными и холодными, они чаще смотрели на аудиторию, чем друг на друга.

Когда официальные выступления закончились, наступило время вопросов из зала. Первый вопрос – о диверсификации российской экономики, уменьшении ее сильнейшей зависимости от экспорта сырья – был обращен к президенту Путину. Задавая вопрос, журналист мимоходом упомянул сланцевый газ. В этот момент российский президент взорвался. Он крайне резко высказался против возможной добычи сланцевого газа в Восточной Европе, охарактеризовав ее как серьезную опасность, угрожающую окружающей среде, загрязняющую воду и почву. Свой резкий выпад Путин подкрепил множеством цифр. Задавший вопрос тихо опустился на свое место.