Новая история Второй мировой - [18]

Эпоха тоталитарных войн стала разрешением нестерпимого противоречия между конечностью земной поверхности и постоянным расширением мировой экономики. Каждая из войн позволяла «на законных основаниях» поглотить и уничтожить огромный объем индустриальной продукции.

Глобальная война сама по себе явилась хотя и негативным, но огромным рынком. Умело играя на нем, Соединенные Штаты Америки за четыре года превратились из должника в мирового кредитора. Глобальная война приносила огромные разрушения, причем не только в физическом, но и в информационном пространстве: промышленная продукция не только расходовалась (боеприпасы) или уничтожалась (сооружения), но и стремительно устаревала морально.

Вторая Мировая война создала транспортную авиацию, обладающую значительной грузоподъемностью, и «довела» до практического применения реактивный двигатель. Кроме того, проблема снабжения крупных воинских группировок на Тихом океане привела к возникновению логистики, отработке средств связи, обнаружения (радар) и управления. В 1950–1960‑е годы эти факторы, соединившись, способствовали триумфу пассажирской авиации и резкому увеличению мобильности населения ведущих стран мира.

Тотальные войны играли роль высокотехнологичного дезинтегратора промышленности. Эти войны в значительной мере способствовали прогрессу — и не только «негативному» — в производстве вооружений. Значительно повысив связность мира 2, они поставили под сомнение такую форму организации общества, как национальное государство. Если Первая Мировая вызвала подъем национальных государств

Европы (а заодно и вспышку злокачественного национализма), то Вторая Мировая как минимум внешне обозначила противостояние между группой националистических государств и союзом «интернационалистических» держав, стремящихся распространять свои ценности и свое е влияние далеко за пределы государственных границ и национальных ареалов.

В этом смысле экспансия Третьего Рейха являлась всего лишь попыткой увеличения национального ареала до невероятных масштабов, а проекты порабощения или физического уничтожения покоренных народов (типа плана «Ост») представляли собой лишь попытку закрепить безраздельное доминирование арийского национального меньшинства на завоеванных территориях. Япония официально декларировала строительство межнациональной империи («Восемь углов света под одной крышей»), но по сути лишь разворачивала понятие японской нации до масштабов «азиатской расы». Фактически же поведение японцев в Китае имело вид именно национального противостояния.

Второй составляющей конфликта стало столкновение цивилизаций, а по сути — форм структурирования общества и управления им. Великобритания и США, материалистические, рациональные, демократические, меняя политические конфигурации, воюют то с оккультной, магической цивилизацией Германии (по М. Бержье «нацизм — это магия плюс танковые дивизии»), то с коммунистическим Советским Союзом, взявшемся из подручных материалов строить «царство Божие на Земле», то с синтоистской Японией, опирающейся на лозунг «дух сильнее плоти» и бросающей против лучшей в мире противовоздушной обороны отряды камикадзе. Рационализм как форма бытия, сражался с иррационализмом, комфорт — с воинской славой. Когда американский авианосец «Йорктаун» было необходимо срочно отремонтировать, чтобы бросить его в решающее сражение, то среди поврежденного оборудования, замена которого бьша признана жизненно необходимой, оказался автомат по производству газированной воды.

Можно найти и еще одну составляющую — столкновение стратегий.

Сражались морские державы против сухопутных. Сражался советско–германский стиль ведения войны с его акцентом на красоту операции с англо–саксонским, опирающимся на превосходстве в ресурсах и высшую «большую стратегию», искусство выигрывать мир.

«Эту картинку можно раскрашивать в разные цвета»[6]. Не нужно только искать в тоталитарных войнах XX столетия борьбу добра против зла, цивилизации против варварства, безоружных демократических государств против готовых к войне безжалостных агрессоров.

В современной картине мира Второй Мировой войне отводится роль «наглядного урока», рассказывающего о неизбежности поражения бесчеловечной фашистской Германии, дерзнувшей поднять руку на «свободные народы». Этакий Дж. Р. Р. Толкиен в голливудско–новозеландской проекции.

Реальность гораздо сложнее.

Я когда–то писал о том, что все три социально–культурные общности, сражавшиеся между собой во Второй Мировой войне, одинаково неприемлемы для современного человека:

Гитлеровская Германия — это национализм и антисемитизм в самых грубых, первобытных формах, это борьба с университетской культурой и костры из книг, войны и расстрелы заложников.

Сталинский Советский Союз представляется системой, отрицающей всякую человечность и тяготеющей к средневековым социальным импринтам (вплоть до инквизиции и крепостного права).

Для демократического Запада, «владеющего морем, мировой торговлей, богатствами Земли и ею самой», типичны отвратительное самодовольство, абсолютизация частной собственности, тенденция к остановке времени и замыканию исторической спирали в кольцо.