Новая исповедь экономического убийцы - [22]

— Индонезийцы очень чувствительны в отношении политики, — сказал мужчина, сидевший рядом со мной. — А американцы разве не смотрят подобные шоу?

За столом напротив меня сидела красивая женщина, студентка местного университета, изучающая английский язык и литературу.

— Но вы ведь сотрудник Всемирного банка, не так ли? — спросила она.

Я ответил ей, что в настоящее время работаю на Азиатский банк развития и Агентство США по международному развитию.

— А это разве не одно и то же? — спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила:

— Разве сегодняшняя пьеска не соответствует действительности? Разве ваше правительство не воспринимает Индонезию и другие страны всего лишь как гроздь… — Она помедлила, подыскивая нужное слово.

— Винограда, — подсказал кто-то из ее друзей.

— Точно. Гроздь винограда. Можно сорвать гроздь и выбрать: оставим Англию, съедим Китай, выбросим Индонезию.

— После того как заберем всю их нефть, — добавила другая женщина.

Сначала я решил защищаться, но оказался не готов к этому. Мне хотелось гордиться тем, что я приехал в эту часть города, посмотрел до конца это антиамериканское представление, которое мог бы расценить как личное оскорбление. Я хотел, чтобы они оценили мою смелость и знали, что я единственный из всей нашей команды, взявший на себя труд изучать индонезийский язык и питавший хоть какой-то интерес к их культуре. Мне хотелось подчеркнуть, что я был единственным иностранцем на этом спектакле. Но потом подумал, что благоразумнее не упоминать ничего такого. Я решил сменить тему разговора и спросил, почему, на их взгляд, даланг говорил только о странах мусульманского мира, если не считать Вьетнам.

Красивая студентка рассмеялась.

— Потому что в этом заключается план.

— Вьетнам всего лишь первый шаг, — вмешался кто-то. — Как Голландия для нацистов. Пробный камень.

— Конечная цель, — продолжала женщина, — мусульманский мир.

Я не мог оставить это без ответа.

— Неужели вы думаете, — возразил я, — что Соединенные Штаты настроены против исламского мира?

— А неужели нет? — спросила она. — С каких это пор? Почитайте своих собственных историков, например Тойнби. Еще в пятидесятые годы прошлого века он предсказал, что настоящее сражение в следующем веке произойдет не между капиталистами и коммунистами, а между христианами и мусульманами.

— Это сказал Арнольд Тойнби? — Я был ошеломлен.

— Да. Почитайте «Цивилизация перед судом истории»[11] и «Мир и Запад».

— Но почему должно возникнуть такое противостояние между христианами и мусульманами?

Сидящие за столом переглянулись. Похоже, им трудно было поверить в то, что я мог задать такой глупый вопрос.

— Потому что, — сказала она медленно, как будто обращаясь к глухому или плохо соображающему, — западные страны, особенно их лидер, США, намерены установить контроль над всем миром, стать величайшей империей в истории человечества. И они очень близки к тому, чтобы преуспеть в этом. Пока что на их пути стоит Советский Союз, но Советы не вечны. Тойнби это понимал. У них нет религии, нет веры, за их идеологией ничего не стоит.

История показывает, что вера — это душа, вера в высшие силы исключительно важна. У нас, мусульман, это есть. У нас этого больше, чем у кого бы то ни было в мире, даже у христиан. Так что мы выжидаем. Мы становимся сильнее.

— Мы выждем, — вмешался один из них, — а затем нападем, как змея.

— Какая ужасная мысль! — Я едва сдерживался. — И что можно сделать, чтобы изменить ситуацию?

Женщина посмотрела мне прямо в глаза.

— Перестать быть такими жадными, — сказала она, — и эгоистичными. Осознать, что в мире есть еще кое-что помимо ваших больших домов и затейливых магазинов. Люди умирают с голоду, а вас волнует только бензин для ваших машин. Дети умирают от жажды, а вы просматриваете журналы мод в поисках новейших фасонов. Страны, подобные нашей, погрязли в нищете, но вы даже не слышите наших криков о помощи. Вы заткнули уши, чтобы до вас не доносились голоса тех, кто пытается рассказать вам об этом. Вы называете их радикалами или коммунистами. Вы должны открыть свои сердца бедным и обездоленным, вместо того чтобы дальше заталкивать их в нищету и рабство. Осталось не так много времени. Если вы не изменитесь, вы обречены.

Через несколько дней популярный бандунгский политик, чья кукла на том представлении спорила с Никсоном и была убита человеком с ведром, погиб в автокатастрофе. Водитель, виновный в этом, скрылся с места происшествия.

Вскоре после этого я вернулся домой.

Мы с Энн встретились в Париже, чтобы помириться. Но ссоры не прекращались. За два дня до отлета она спросила меня, не изменил ли я ей. Когда я признался, она ответила, что давно подозревала это. Не один час просидели мы на скамейке, любуясь Сеной, и разговаривали. Садясь в самолет, мы уже понимали, что столько лет злости, обиды и неприязни — слишком серьезное препятствие для совместной жизни.

Глава 9 Единственный шанс в жизни

Настоящее испытание ожидало меня в MAIN. Утром я отправился в штаб-квартиру и, ожидая вместе с другими сотрудниками лифт, узнал, что Мак Холл, загадочный восьмидесятилетний председатель и главный исполнительный директор MAIN, повысил Эйнара, сделав его главой отделения в Портленде, в Орегоне. Теперь моим начальником стал Бруно Замботти.