Новая формула Путина. Основы этической политики - [10]

Таким образом, критика хронофетишизма и темпоцентризма в социологии международных отношений — очень позитивный момент. Она не просто говорит, что нечто плохо. Она говорит, как хорошо и как важно для науки международных отношений рассмотреть вещи под другим углом зрения, учесть историческое измерение тех процессов, которые происходят в сфере международных отношений.

Тем самым мы переходим от тонкого описания к плотному (густому) описанию, как считал Клиффорд Гирц (антрополог), говоря, что «в науке может быть тонкое описание (“жидкое”) и “густое” описание».

• «Жидкое», которое оперирует только несколькими факторами, строит по ним схематическую модель.

• А «плотное» описание учитывает множество факторов, в том числе помимо первостепенных, которыми оперирует «тонкое» (слабое описание), также второстепенные факторы. И объем этих второстепенных, третьестепенных — менее заметных факторов может на самом деле радикально изменить картину того или иного общества, той или иной культуры. Применив это «плотное» описание («густое» описание) к международным отношениям, мы получаем историческое измерение.

Но это еще не все в социологии международных отношений. Совсем недавно вышла книга Хобсона, которая называется «Евроцентризм в международных отношениях». Эта книга посвящена проблематике научного расизма. Про Гитлера там почти ничего не говорится, расизму уделяется совсем небольшая часть. В основном автор описывает все формы международных отношений, всю науку о международных отношениях, всех авторов, которые писали на эту тему, как сознательных или бессознательных представителей научного расизма. С его точки зрения, вся область международных отношений представляет собой зону расизма.

Что значит расизм? Утверждение того, что одни расы выше, чем другие расы. Парадоксальный, скажете вы, подход. Но, если мы вспомним сейчас, что такое в целом теория постпозитивистских парадигм (постпозитивистские парадигмы в международных отношениях), мы увидим, что к этому подводило все предшествующее. Просто это кульминация данного подхода. Все постмодернисты, постпозитивисты видели проблему в доминации, в воле к власти. В том, что дискурс международных отношений есть не что иное, как установление неравновесных взаимодействий между субъектом и объектом и в экономике, и в элитах и массах (об этом мы говорили), и в понятии «князь», и в понятии «СМИ» (открыто и скрыто) — везде мы имеем неравновесную модель.

Вот эту неравновесную модель Хобсон в книге «Евроцентризм» отождествляет с научным расизмом или с таким явлением, как евроцентризм. Это очень интересная идея. Смысл евроцентризма заключается в том, что существует так называемое учение американского антрополога, эволюциониста XIX века Льюиса Моргана о трех стадиях человечества: человечество развивается по трем стадиям (три типа общества).

• Первое — дикость.

• Второе — варварство.

• Третье — цивилизация.

Вот это базовое учение о трех стадиях развития общества является на самом деле отнюдь не только идеей самого Льюиса Моргана, но лежит в основе практически всех социально-гуманитарных, исторических реконструкций западной науки. Это учение о том, что существует три типа общества и существует движение от дикости через варварство к цивилизации — такая же догма, как догма всемирного тяготения (константы всемирного тяготения) в современной физике.

Существует три стадии. Эти стадии располагаются абсолютно строго:

• хуже всего дикость,

• средним является варварство (переходный этап),

• и третьим является цивилизация.

Эта парадигма предопределяет фундаментальное неравенство трех обществ.

• Когда мы видим людей, живущих на уровне родоплеменного строя, мы говорим: «Это дикость».

• Когда мы видим людей, живущих в архаических государствах с тоталитарно-деспотическими системами, мы говорим: «Это варварство».

• Когда мы видим демократические, бурно развивающиеся экономические эффективные общества, мы говорим: «Это цивилизация».

Раньше такой модели не было. Это Новое время суммирует свое представление о логике истории и о типах цивилизации следующим образом.

Во-первых, мы здесь сразу видим неравенство. Что хорошо? Цивилизация — хорошо. Что хуже всего? Дикость. А что между? Варварство. Варварство лучше, чем дикость, но хуже, чем цивилизация. Цивилизация, будучи самым совершенным из обществ, имеет абсолютное моральное право судить и осуждать варварство и тем более дикость. И больше того, цивилизация имеет право цивилизовывать варварство и способствовать варваризации, а потом уже и цивилизации дикости.

Значит, цивилизация представляет собой субъект (саморефлексию), а варварство — состояние человеческого общества, близкое к объекту. Отсюда представление о том, что условия существования в дикости — это условия, приближенные к животному обществу. Так возникает концепция эволюции человека (отсюда дарвинизм и ламаркианство) от обезьяны (животного) через дикость (это человек, но еще похожий на животное); варвар уже больше похож на человека, но еще не человек; и, наконец, цивилизация, где человек становится полноценным человеком.

«Цивис» — это город (очень интересно). Таким образом, человек, живущий в деревне, — это уже варвар. Человек, живущий в лесу (вне деревни), — дикарь. Дикаря поэтому берут и переводят из джунглей в деревню — делаем из дикаря варвара. Переводим из деревни в город — делаем его человеком.