Новая Ева - [96]

– Ты на воле! – шепчет Сондерс Эрни, который, несмотря на боль, умудряется выдавить из себя дерзкую ухмылку.

– Я ждал этого тринадцать лет, – бормочет он.

– Мы еще не оторвались от них. – Я ускоряю шаг, направляясь к зарослям кустарника в задней части сада.

Стрельба возобновляется так же внезапно, и пули разносят окна коридора, откуда мы только что вышли.

Мы все оборачиваемся.

– Фрост? – шепчу я.

– Они там? – спрашивает Эрни. – Э-ЭПО?

– Я должен вернуться, – говорю я Сондерсу, – я должен помочь Фросту. – Меня прерывает звук выстрелов. Темные фигуры выскакивают из коридора.

С каждой автоматной очередью их пуленепробиваемые шлемы и полицейские щиты вспыхивают огоньками.

– Они приближаются! – кричу я. – Все за деревья! – Анна и ее перепуганные подопечные гуськом пробираются мимо нас, углубляясь в сад.

Выстрел внезапно прорезает воздух. Он слышится ближе, чем раньше.

– Это Фрост? – Сондерс вглядывается в крупную фигуру, мелькающую в окнах длинного коридора. Силуэт освещают вспышки выстрелов, преследующих его.

– Нам нужно бежать. – Я поднимаю дрожащее тело Эрни и спешно отступаю от дома. Сондерс помогает мне с ношей. – БЕГОМ! – реву я, и команда фриверов вместе с перепуганными старушками выполняют приказ.

Мы скрываемся в зарослях деревьев, и трава под ногами постепенно сменяется водой по щиколотку.

Я оглядываюсь назад: Фрост мчится сквозь стеклянную оранжерею. Я вижу его безумный взгляд, пока он на бегу судорожно разворачивает шерстяное одеяло.

Мое сердце сжимается, когда я понимаю, что он делает. И что должно произойти.

Пуля настигает его и бьет в спину, но уже слишком поздно. Он вытягивает из-под одеяла ампутированное запястье Эрни. Когда он, спотыкаясь о порог дома, выскакивает в сад, стекло вокруг осыпается. Еще больше пуль и импульсов, выпущенных отрядом Кетча, догоняет его.

– ФРОСТ! – вопят фриверы.

– Он не выберется! – орет Чабс у меня за спиной.

– Он и не собирался, – шепчу я, когда Фрост запускает окровавленную конечность подальше от дома. Она прорезает прохладный воздух, и имплантированное взрывное устройство светится красным под холодной кожей.

Обрубок даже не достигает земли, а я уже чувствую приближающуюся волну тепла. Лицо обдает жаром, как при открытой дверце духовки. Блестящее оранжево-красное свечение, подобное выглядывающему из-за туч солнцу, сменяется ослепительно белой вспышкой, обжигающей лицо, шею, руки и любые открытые участки кожи. Я прикрываю глаза ладонью, как козырьком, и стараюсь по возможности загородить Эрни, защитить его, когда кирпичное здание позади падающего Фроста рассыпается и тонет в огненном шаре взрыва вместе с Фростом и теми, кто остался внутри.

Я поднимаюсь на ноги, как только пламя успокаивается и густое черное облако устремляется вверх, вливаясь в серое небо. Все тело ломит, но еще сильнее болит сердце. Болит за Фроста и Джонни, за Кетча и его ребят, с которыми когда-то мы служили в Башне. Сколько их, погибших при взрыве? Уцелел ли хоть кто-нибудь?

Я делаю шаг вперед, движимый инстинктивным желанием осмотреть адское место в поисках тех, кто нуждается в помощи, но чья-то рука хватает меня за ногу.

– Эрни! – шепчу я, помогая старику встать.

– Надо уходить, немедленно, – рычит Сондерс. Я смотрю на хрупкую фигурку отца Евы. Теперь он под моей ответственностью. Я слишком глубоко увяз.

С помощью Сондерса я поднимаю Эрни и отворачиваюсь от тлеющего пепелища, где когда-то стоял дом. Пути назад точно нет.

52 Ева

Бип, бип, бип. Звук настолько монотонный, что уже и мой мозг как будто пищит в унисон. Бип, бип, бип.

Я пытаюсь пошевелиться, но морщусь от боли.

– Все в порядке, Ева, – слышу я слегка дрожащий дружелюбный голос матери Кимберли. – С тобой все в порядке.

Но я этого не чувствую. Моя грудь обмотана проводами, трубки торчат в носу, на пальце зажим – все следят за моим состоянием и выводят показатели на экран.

– Увеличьте дозу лекарств, – строго приказывает Вивиан.

– Да, – бормочет доктор Рэнкин.

Я отключаюсь.

Я приоткрываю один глаз, и жгучая боль простреливает голову при виде ослепительно-белых стен. Я не узнаю комнату.

– Где я? – Хорошо бы, чтоб рядом оказался кто-то из матерей.

– Внизу. О тебе заботятся, – отвечает мать Табия. В ее голосе нет привычно строгих и властных ноток.

– Почему? Что со мной? – жалобно спрашиваю я.

– Тише. Произошел несчастный случай. Ты…

– Довольно. Вон! – приказывает голос Вивиан.

Я закрываю глаза и снова пытаюсь уснуть, стараясь не обращать внимания на тяжесть в груди.

* * *

Мое дыхание ровнее. Я чувствую себя лучше. Туман в голове постепенно рассеивается. На этот раз, открывая глаза, я не испытываю паники и даже могу угадать, где нахожусь. Это ненавистный смотровой кабинет. Но, по крайней мере, я больше не опутана проводами и датчиками.

– Веселенькую прогулку ты себе устроила.

Вивиан стоит в изножье моей кровати, как всегда сосредоточенная и деловая, в сером брючном костюме, но я отчетливо помню, как она выкрикивала мое имя – с ужасом, страхом и отчаянием.

– Что произошло? – озадаченно спрашиваю я, хмуря брови. – Почему я здесь?

– Ты пыталась сбежать.

– Я? Почему?

– Запаниковала, – ровным голосом отвечает она, оглядывая меня с головы до ног.