Ноука от горького лука - [28]

Поляки в Европе унитазы не моют, они там занимаются сантехникой в целом. Что такое «KOLO», «Cersanit», «FERRO» знают почти все (ну, кроме той трети России, которая срет во дворе). То есть, польская сантехника в Европе такой же бренд, как русская матрешка (только более востребованная, в отличие от этой бестолковой деревяшки).

Украинцы работают в Западной Европе не намного меньше, чем поляки. Преимущественно в Испании и Португалии, странах бывшей Югославии и центральной Европы. Как правило, в строительстве или сельхозе. Я давно не перетряхивал свои архивы, но до кризиса гастеры оттуда присылали домой три-пять миллиарда долларов в год.

Конечно же, это позорно для страны — продавать свой труд и умения за границу. Лучше продавать невозобновимую нефть, которую разведали, разработали и достали предки, чем работать самому. Куда как престижней пропивать из наследной квартиры бабушкину мебель, чем строить за зарплату соседу дачу.

Резюмирую.

Как с проститутками, так и с унитазами — все решает мобильность и трудоспособность народа в целом. Мой прадед по матери дважды съездил в Канаду на заработки и вернулся, четырежды пересек Атлантический океан. А жил он в дремучем селе Вашковцы, и умер в 1914 году. В то давнее время подавляющее большинство рассейских холопов проводило всю свою жизнь в собственном говне, не отъезжая от родной деревни дальше, чем до ближайшей ярмарки. Он, значит «унитазы мыл». Сообщите вате, что лучше за деньги унитазы мыть, чем хуй за кормежку сосать.

Когда у украинцев нет работы — они будут ее искать даже на другом конце света.

Когда нет работы у кацапов — они будут сидеть на корточках вокруг банки с окурками и плевать в нее. Рязанская же блядь так и будет сосать на местном автовокзале, утешаясь мыслью, что в Москве на обочине стоят мифические украинские проститутки, а значит ей там ловить нечего.

х х х

Финиширую. Россия на рынке труда (да как и на любом другом), похожа на подгулявшего клиента бара — он интересен заведению, пока у него есть деньги. Как только деньги кончаются, его выкидывают из заведения на мороз. Ничего ни нового, ни полезного, ни перспективного у него нет. Деньги есть? Давай. Денег нет? Пошел нахуй.

Это только пианиста за талант кормят и поят до утра.

С наступающим Новым Содомом

А вот и зима пришла, и нашему ноучному журналу исполнился месяц. Мы тихо празднуем, распивая водку из пробирок, а в нашей корреспонденции, кроме телеграмм с пожеланиями умереть от рака (которые я посыпаю хлоркой и закапываю за гаражами), появились и поздравительные открытки.

Но растет и количество недоуменных писем, в которых спрашивается — почему страдают невинные, которые находятся в карантинной зоне временного ватного безумия на территории Украины?

Тема серьезная, поэтому я сразу отмечу две вещи. Первая — да, они невинные. Потому что рассматривать вариант: «сами виноваты, а почему вы раньше не бросились с кулаками на наемников и танки», обращая его к старикам, женщинам и детям, цинизма не хватит даже у меня. Вторая — я признаю факт солидарной ответственности, но не пропагандирую его. Я не говорю: «Так им и надо!» Это такое… типа физического закона. «Титаник» — он со всеми утонул: с экипажем, стюардами, пассажирами, кочегарами и трюмными крысами, без деления на правых и виноватых. Так всегда бывает.

Но перейдем к ноукам.

Жили-были когда-то два города — Содом и Гоморра, известные всем по Библии и одноименному ругательству. Жили-были они весело, ни в чем себе не отказывались, занимались разными извращениями, содомиты — содомией, а гоморрцы — гоморрятиной, так бы все и шло, но Тот-Кто-Сидит-Наверху решил, что время для Лас-Вегаса и Амстердама еще не наступило, и решил города поплавить горящей серой — потому что нельзя так атомно отжигать уже в самой первой книге Библии, надо что-то оставить под конец.

Однако в Содоме, как нерв в зубе, укрылся некий Лот. Казалось бы — да и хрен с ним, однако это был не простой еврей, а племянник того самого Абрама, который Еврей Номер Один. Выходило, что Лот — Еврей Номер Два, и в самом начале еврейского проекта, который затеял Б-г, такими кадрами не бросаются.

И послал Б-г к Абраму ангела, сообщить, что лавку в Содоме надо срочно закрывать, племяннику брать смену белья, семью, еды на два дня и тикать, пока на окраинах Могилева не показались немецкие мотоциклисты.

Чтобы вы понимали, ангел — это такая говорящая голография, типа Лаврова или Чуркина. Отсебятины она не несет, а передает от Босса все дословно.

Абраму не хотелось терять скобяную лавку племянника, и он тут же стал морочить голову Богу через Его крылатый пейджер, давя на жалость и справедливость. Типа — как это всех в топку? Шо, вообще всех? А если в городе пятьдесят праведников найдется? Тоже в топку?

Бог подумал, и сказал — ну, ладно. Если пятьдесят найдется, то содомизируйтесь дальше. Абрам, почувствовал, что дело таки пошло, клиент заинтересован, и начал сбивать цену. А сорок пять? А сорок? А тридцать?.. Дошли до десяти праведников за баррель, и тут Бог реально рассердился.

— Кто тут, вообще, Бог? — спросил раздраженно Бог. — Я тут еще Бог, или ты уже тут Бог? Еще пятьдесят лет не прошло, как я вас сделал евреями, а вы Мне уже парите бязь за бархат! Десять — Мое последнее слово, а если нет — так походи по базару, поищи дешевле!