Норвежский лес: скандинавский путь к силе и свободе - [2]

Рой Якобсен

Каллиграфический плакат на холсте, скорее всего, изготовлен Норвежским лесным сообществом к юбилейному концерту в Кристиании в 1914 году. Автор неизвестен

Старик и дрова

Я до сих пор отлично помню тот день, когда осознал, что топка дровами – это нечто большее, чем просто обогрев. Причем произошло это не холодным зимним днем, а в конце апреля, когда на моем «Вольво» давно стояла летняя резина, а с лыж после похода в лес на Пасху уже была удалена зимняя смазка.

Мы переехали в Эльверум прямо перед Рождеством. Обогреватель для мотора и пара тепловентиляторов прекрасно помогли нам пережить вторую половину в меру суровой зимы в Ойстердале. По соседству жили два пенсионера. Честнейшие люди, принадлежащие к трудолюбивому и жизнерадостному послевоенному поколению. Из-за болезни легких Оттар, хозяин дома, не показывался на улице всю зиму.

В этот весенний день, когда мягкий ветерок обдувал траву, а талая вода стояла коричневыми лужицами в канавах, мои мысли были уже далеко от того сурового времени года, которое мы недавно пережили.

И тут появился трактор с прицепом. Он остановился и въехал к соседям. Прибавил оборотов, приподнял прицеп и выгрузил большое количество березовых дров во дворе у дома.

Хм, большое количество? Прицеп был огромный. Земля дрожала, когда поленья сыпались с него.

Тяжело, с одышкой вышел на порог дома Оттар. Для него, человека, который с ноября мог дойти лишь до почтового ящика, это расстояние до ворот представлялось теперь очень большим.

Некоторое время он просто стоял, глядя на гору дров, затем прикрыл дверь в сенях, сменил домашние туфли на уличную обувь и, обходя лужи, вышел во двор. Наклонившись и подняв пару поленьев, он взвесил их в руке и перекинулся несколькими фразами с фермером, который как раз заглушил мотор трактора.

«Дрова сейчас? В это время? – подумал я. – Когда тепло и все мечтают выпить на веранде холодного пива?»

– Именно сейчас, – объяснил мне позже Оттар.

Свежие дрова закупают в апреле или мае. Только тогда можно полностью контролировать процесс их просушки.

Цена таких дров значительно ниже, и Оттар мог заказать то количество, которое ему было нужно. В тот день я наблюдал за ним из кухонного окна. Трактор уехал, а Оттар начал носить поленья и складывать их в поленницу.

Каждый раз, когда он водружал на поленницу новое полено, у него сбивалось дыхание и раздавалось тонкое сипенье. Я подошел и предложил ему помощь, но он отказался.

– Нет, спасибо, помощь не нужна, – ответил он. – Отличные дрова в этом году! Потрогай это полено. Или лучше вот это. Хорошая, белая кора. Ровно порублены, пила была хорошо наточена, это видно по четырехугольному торцу. Сам-то я больше не пилю. Старый стал. И отесаны они как надо. А это сейчас нечасто встретишь, ведь все используют механическую рубку. Ну да ладно, мне нужно дальше работать.

И, сгорбившись, Оттар пошел продолжать свою работу, а я зашел в дом. Чуть позже, когда я поехал в деревню, я обратил внимание на то, что покупка дров весной – обычное дело для всех. Двор за двором, особенно перед старыми домами, были завалены дровами. Ими запасались, как амуницией перед охотой на лося или как провиантом перед походом на полюс.

Прошла неделя, а гора дров Оттара не уменьшилась. Однако еще через неделю я увидел, что верхушка дровяной насыпи стала более плоской, а сам Оттар выглядел чуть бодрее.

Я с ним поболтал немного, хотя ему было совсем не до разговоров со мной. Для человека, который всю зиму брюзжал на старость и болезнь, отнимающие у него последние силы, те силы, которые делали его работящим и выносливым всю жизнь, сейчас он выглядел очень энергичным. А все потому, что у него появилась работа, которая вернула ему бодрость. Сейчас он был уверен, что делает что-то очень важное. И это его успокаивало, так как он знал, что все сделает вовремя.

Оттар любил поговорить, но я не расспрашивал его о дровах. Мне было интереснее наблюдать за ним: он выполнял свою работу просто и естественно и выглядел при этом одухотворенным и прекрасным.

Только однажды он обмолвился о чем-то, кроме повседневного.

– Прекрасней всего запах. Запах свежей березы. Ханс Берли писал об этом, – сказал он.

Оттару понадобился месяц, чтобы разобрать гору дров. Он останавливался ненадолго и вдыхал запах смолы у тех немногих сосновых поленьев, которые ему попадались.

И вот наконец в один из дней на земле перед домом остались только щепки и кора, Оттар собрал их для розжига.

Я никогда в жизни не видел такого превращения. Старость и болезнь никуда не делись, но он держал их в узде, используя свежую, новую жизненную силу. Он начал совершать короткие прогулки, спина немного распрямилась, а однажды он даже завел новенький ярко-желтый трактор и подстриг траву.

Я не считаю, что причинами этого были только его физическая активность и летнее тепло. Я уверен, что все дело было в дровах. Весь день он рубил их. У него была электрическая пила, но он давно ею не пользовался.

Тяжелые поленья доставляли ему истинное удовольствие: он радовался запаху, в котором ощущалась своя поэзия, и поленнице, которая внушала ему уверенность в том, что в будущем его ждут спокойные вечера у огня. Он без устали носил свой запас дров для следующей зимы. Полагаю, что точно так же не чувствует усталости тот, кто перетаскивает в хранилище свои золотые слитки.