Норматив - [4]

В театрах ставят громкие премьеры —

Премьер берёт билеты в первый ряд.

Банкиры покупают корабли,

Студенты путешествуют по миру,

А мой Орфей наяривает Лиру,

Невольно отрываясь от земли.

Он голоден, он зол, он без штанов,

Но истина проста и непреложна,

И со стены вздыхают безнадёжно

Иртеньев, Губерман и Иванов.

Вопрос читателя

«Откуда темы Вы берёте?» —

Спросил один меня в письме,

«Сдаётся мне, вы просто врёте,

Купая мир в сплошном дерьме.

Я — токарь высшего разряда,

Ни дать, ни взять — рабочий класс,

И заливать мне тут не надо,

Я знаю жизнь не хуже Вас.

И я вот этими руками

Побольше пользы приношу,

Чем идиотскими стишками,

Которых сроду не пишу!»

Я написал: «В вопросе Вашем

Уже содержится ответ!

Да, мы не сеем, и не пашем,

Но ведь на то я и поэт.

Чтоб подмечать пытливым оком

И освещать житейский срам,

Что не под силу хлебопёкам,

И недоступно малярам.

Там, где завхоз, гремя ключами,

Спокойно морду отвернёт —

Поэт бессонными ночами

Вдыхает душу в свой блокнот.

Когда солдат белее мела

Обходит вражеский блиндаж —

Поэт туда заходит смело

И всё берёт на карандаш.

И уж тем более занятно,

Что без снобизма и гримас

Мы часто трудимся бесплатно,

(Чего нельзя сказать о Вас).

Я, соблюдая осторожность,

К Вам не полез бы под фрезу —

Так уж оставьте мне возможность

Смотреть на сор в чужом глазу!»

Диск

В августе 1980 г. в Исследовательской лаборатории ВМС США пластиковый диск был разогнан до скорости 150 км/с. Это максимальная скорость, с которой когда-либо двигался твёрдый видимый объект.

«Рекорды в науке и технике» www.alllinks.ru/articles/science/221/

Служить науке — безусловно, благо,

Но часто ли оправдан этот риск?

В чём виноват, скажите, был бедняга,

Тот беззащитный пластиковый диск?

Лежал себе тихонечко на полке,

В душе царили нега и покой,

Но чернокожий лаборант в бейсболке

Его сграбастал жирною рукой.

И ну гонять по зонам и отсекам,

Да вслед бежать во всю дурную прыть,

Для этого не то что человеком,

А сволочью последней нужно быть.

В СССР шумит Олимпиада,

Войска в Кабул готовы вылетать,

А им, видать, всего-то лишь и надо

Несчастный диск до ручки укатать.

«Сто пятьдесят!» — кричит, «отлично, парни!»

И пялится на свой секундомер…

Уж лучше б ты муку грузил в пекарне,

Или в такси работал, например.

Всего делов — летит кусок пластмассы,

А расписали так — на все лады,

И грант, небось, из президентской кассы

На новые «полезные» труды.

Не верю я ни в мнимую удачу,

Ни в прочие рекорды-чудеса,

Поскольку до сих пор ко мне на дачу

Автобус едет ровно два часа…

Дуэль

Приснился сон: бегу я лесом,

Движенья быстры и легки,

На встречу Пушкина с Дантесом,

У Чёрной питерской реки.

Чтоб эту глупую затею

Замять надёжно на корню:

Я обязательно успею,

Я жизнь поэту сохраню.

Дантес с него не сводит взора

И шубу сбрасывает с плеч…

Держись, Сергеич, буду скоро!

Попробуй гадину отвлечь!

И вот когда француз-повеса

В карман за пулями полез,

Я с шумом выскочил из леса,

В испуге дёрнулся Дантес.

А Пушкин стрельнул… Ай да Пушкин!

Нажал с улыбкой на курок —

И честь сберёг своей подружки,

Себе же — молодость сберёг.

Ещё дымилась сигарета,

Дрожа в дантесовых губах,

А нас несла уже карета

К мускатам в винных погребах.

А после — бал! Народу — тыщи!

Взрывалось множество петард,

Он называл меня «дружище»,

И дал потрогать бакенбард.

К рассвету нас уже качало,

Он мне сказал: «Благодарю»

И разошлись мы у причала —

Я — на работу, он — к царю…

Идеальный человек

Идеальный человек хорошо воспитан,

Лёгок, строен и силён, времени под стать,

Верен делу и семье, сдержан и начитан,

И за родину готов жизнь свою отдать.

Образован, закалён, чист и аккуратен,

Не затронут ни на миг стрессами извне,

Он, короче говоря, мне во всём обратен,

И поэтому слегка неприятен мне.

Итого

Язва, грыжа, убитая муза,

Пять детей — о шестом и не знал,

Да пивное объёмное пузо —

Вот и весь негустой арсенал.

Покидая земное логово,

И прижавшись душой к небесам,

Соглашусь, что добился немногого,

Но добился действительно сам.

К истокам

Иду по жизни без труда,

Но часто хочется туда,

Куда не возвратиться мне,

Туда, где горе — не беда,

Где окружён я был всегда

Приветливыми лицами.

Где я, похмельный муравей,

Держал компресс поверх бровей,

Лечился минералочкой,

Где сыпал трелью соловей,

И я пугал окрестных фей

Своей волшебной палочкой.

Где ты, без ханжества следа,

Мне тихо ночью шепчешь «да»,

И в пах целуешь истово,

Пустых бутылок — в два ряда,

И я лечу через года

До прошлого лучистого…

Кислое время

Время настало бездушное, кислое,

В моде одежда до пола отвислая,

Бледные скулы и тощие ноги,

Вкусную пищу сменили хот-доги.

Света больницы лишаются первыми,

Физик на рынке торгует консервами,

Церковь валютная, девушки-готы,

Свадьба — до драки, пикник — до блевоты.

Чаты фривольные, фильмы дебильные,

В школьных дворах испражненья обильные,

Книги — для форса, картины — для пыли,

В опере не были, в Турции — были.

Я не брюзга, и не враг демократии,

Но представитель от пишущей братии

Просто не вправе считаться поэтом,

Если хоть раз не напишет об этом.

Критика сверху

Что ж вам, милые, неймётся —

Отовсюду шум да вой…

Сделал небо, сделал солнце,

Крышу дал над головой.

Создал воду, атмосферу,

Плодородный чернозём,

Обратить пытался в веру —

Всё равно во тьму ползём!

Намекал войной, торнадо,