Норманны и Киевская Русь - [4]

Так появились в Западной Европе норманны[1].

С IX по XII века бассейны крупных рек и побережье Западной Европы опустошались предприимчивыми викингами. Втягиваясь в орбиту европейской культуры, осваивающей, хотя и с трудом, наследие Средиземноморья, они понемногу оседали, и в X–XI веках появляются первые норманнские государства в Северной Франции (911) и Южной Италии (1030). Но районом деятельности скандинавов была не только Европа. Движимые духом бродяжничества, раскинувшим великую индоевропейскую семью от Атлантического океана до Индийского, они добираются до Исландии, где обитало лишь несколько монахов, и колонизируют ее, доходят до Гренландии, Лабрадора и даже до современной Новой Англии.

А в то же время у норманнов, преимущественно шведов, «под боком» лежали громадные пространства Восточной Европы, с богатейшими запасами пушнины, с населенными городами, с проторенными торговыми путями. К юго-востоку от Скандинавии раскинулось благодатное поле деятельности для морских разбойников и торговцев Средневековья, и, если бы даже отсутствовали какие бы то ни было указания в источниках, мы все равно могли бы предположить значительную роль скандинавского элемента в исторических судьбах Восточной Европы[2].

Главным занятием норманнов была торговля, которая в те далекие времена тесно соединялась с грабежом. Находки византийских {стр. 1} и арабских монет на Готланде указывают два направления этой торговли – восточное и византийское – и два основных торговых пути – Волжский и Днепровский. И хотя Волжский путь стал раньше известен скандинавам и торговля с Востоком значительно преобладала над Византийской, как об этом говорит сравнительное число найденных монет, для нас гораздо интереснее второй путь, потому что на Волхове и Днепре началась история нашего государства.

[Отношения норманнов и славян]

На Волхове и Днепре норманны встретились с восточными славянами. Когда они встретились, в каком состоянии застали аборигенов и в какие отношения стали к ним?

На эти вопросы отвечали много и по-разному. Едва ли можно говорить, что норманны «принесли государство», тот «наряд», по выражению летописца, которого «у нас нет», – государства в IX веке у них самих не было, да и можно ли перенести готовую систему на чужую почву. Но не было ли государство результатом антагонистического столкновения пришлого норманнского и автохтонного славянского начал?[3] Не были ли отношения норманнов к восточному славянству результатом их торговых сношений с Византией и Востоком: сбор дани для торговли и содержания дружины[4]? Если так, то почему славяне на великом пути «из варяг в греки» оказались в таком подчиненном положении и как скоро местная знать ассимилировала тонкую скандинавскую прослойку и норманн из повелителя-князя времен Олега и Игоря превратился в наемника-варяга времен Владимира и Ярослава? Когда, иными словами, русское общество и Русское государство из двух враждебных начал слились в целостный организм?

Доказать эти гипотезы непросто, а отсюда и ответы на так сформулированные вопросы едва ли могут считаться безапелляционными. Тем не менее, по моему глубокому убеждению, никакая теория, отрицающая или принижающая роль норманнов, не сможет ответить на заданный почти тысячу лет назад вопрос: кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть? Из нижеизложенного будет видно, почему я так думаю; сейчас же хочу только заметить, что главное неудобство для себя вижу не в мнимой «шаткости» норманизма, а в том, что придется «доказывать» многое из того, что более 20 лет назад считалось общим местом и никем с тех пор опровергнуто не было. Я попытаюсь здесь проследить эпоху образования Древнерусского государства от первых набегов Руси на Византию до объединения Днепровско {стр. 2} -Волховского пути в одних руках, а потом немного скажу о предыстории восточных славян. Я отнюдь не поставлю тем самым телегу впереди лошади, так как именно норманны были тем конем, который вывез восточнославянскую телегу на широкий исторический простор[5].

[Языковые заимствования]

Опору такому взгляду следовало бы искать прежде всего в языке, так как язык самый беспристрастный исторический свидетель. Принятие, например, религии и церковной организации у Византии нашло отражение в заимствованиях из греческого языка, относящихся к церковно-религиозной сфере, в том числе и самого слова «церковь». При нашей точке зрения следует ждать заимствований из скандинавских языков в военной, морской и административной области. И действительно, в русском языке насчитывают несколько таких скандинавизмов: тиун (др. – норм. ƥionn), яскъ (askr), крюкъ (kruke), ларь (lar), ябетникъ (embœtti), костеръ (kestr), клеймо (kleim), вира (vergeld), гридь (hirth), витязь (viking), луда (lodi), скотъ (skattr), стул (stȯll), стягъ (stőng), Суд (Sund), шнека (snekkja), якорь (anker), кънязь (konung), шлягъ (shilling) и др[6]. Но это влияние не могло быть очень сильным и глубоким, поскольку речь идет, как я попытаюсь показать, не о длительном соприкосновении русских и скандинавских племен, а о деятельности отдельных норманнских дружин на торговых путях Восточной Европы.