Нормальная женщина - [14]
Сонный травматолог посмотрел на снимок и сказал, что «ничего нет, но на всякий случай сделаем вам гастроскопию». Таня не знала, что это такое и согласилась. Но когда ей в рот вставили расширитель и попытались просунуть туда толстую, отвратительного вида трубку, ее нервы не выдержали. Таня отпихнула медсестру, сама вытащила изо рта расширитель и со словами «да пошли вы на хуй со своей костью» спешно покинула приемный покой.
На улице ее ждали встревоженные родители.
«Ну что там? – спросила мама. – Кость вытащили?» «Да душу они из меня чуть не вытащили», – прошипела Таня. – «Один язык чуть не вырвал, другой чуть рот не разорвал, а третий вообще – Блэкмен».
Как оказалось, никакой кости у Тани не было, она просто поцарапала горло. Но рыбу с тех пор Таня разлюбила.
Православный рейс
Таня страдала аэрофобией. За несколько дней до вылета она становилась нервной и раздражительной и каждый раз, когда заходила в самолет, говорила себе – это в последний раз. А перед каждым взлетом ее накрывала волна страха, который временами переходил в ужас. И только когда шасси касались земли, Таня приходила в себя и могла немного расслабиться.
Вот и сейчас, возвращаясь вечерним рейсом Аэрофлота из Турции, Таня больше всего хотела напиться снотворных и проснуться уже в Москве. Ее попутчиками оказалась семья из Екатеринбурга. Мать и дочь сидели на соседних от Тани креслах, а муж, маленький сын и его бабушка занимали ряд впереди.
Перед взлетом Таня несколько раз проверила ремень безопасности. Она всегда затягивала его потуже; ей казалось, что это увеличит ее шансы на спасение в случае непредвиденных ситуаций.
Хорошенько зафиксировав себя в кресле, Таня внимательно слушала предполетный инструктаж. Она напряженно искала глазами место на панели, из которого, в случае разгерметизации, должна вывалиться кислородная маска.
Соседка сидела в своем кресле неподвижно, втянув шею и обхватив ногами сумку, стоящую под передним сиденьем. На все попытки дочери заговорить, она отвечала молнией из глаз.
Самолет выехал на взлетную полосу. Таня по привычке трижды перекрестилась и поцеловала троеперстие. А ее соседка открыла сумку, достала несколько заламинированных листков и раздала всем членам семьи. «Ваня пусть тоже читает», – строго сказала она мужу.
Когда самолет начал набирать высоту, вся семья читала 90-й Псалом. А маленький Ваня – «Отче наш» по слогам. При этом Танина соседка успевала следить, все ли читают, и тыкала пальцем впереди сидящих, если те читали недостаточно усердно.
Тане стало нехорошо. Ее тройное осенение крестом, на фоне мощной подготовки соседей, теперь казалось непростительной беспечностью. Было неудобно чувствовать себя слабым звеном в их отсеке, поэтому Таня принялась периодически осенять себя крестом – сверх обычной нормы. Когда самолет набрал высоту и на табло появился значок «отстегните ремни», соседка собрала у всех ламинированные листки и бережно положила в сумку. На смену псалмам она вытащила несколько пластиковых стаканов. «Я Надежда, – представилась она, – коньяк будешь?» Таня побоялась отказаться, не хотела сойти за богохульницу.
Это был третий за всю жизнь Надин полет на самолете, и она очень боялась его не снести. Муж Надежды боялся так усердно, что во время раздачи коньяка ему досталась двойная доза. Когда бутылка иссякла, Надю отпустило. Расслабившись, она начала рассказывать Тане про жизнь на Урале, бисероплетение и расстегаи с олениной. Таня же была рада слушать о чем угодно, лишь бы забыть о том, что она находится на высоте 10 тысяч километров.
Когда командир объявил, что самолет входит в зону турбулентности, Надежду будто подменили. Она опять полезла в сумку за псалмами. Читали всей семьей, но трясти не переставало. С Надеждой начали происходить метаморфозы – в турбулентности она никогда не бывала, поэтому решила, что больше она из нее уже не выйдет. Поцеловав напоследок всех членов своей семьи, она достала из сумки крест со святой землей и принялась истово крестить им себя и пространство. В какой-то момент в салоне выключилось освещение. Надежда завыла. Таня хотела присоединиться к ней, но надо было спасать положение. Таня схватила соседку за руку и велела читать «Отче наш». «Я летаю чаще, – авторитетно сказала Таня, – никогда не подводило».
Таня осмотрелась вокруг – «Отче наш» читала уже бо́льшая часть самолета. Мужик с соседнего ряда крестился особенно размашисто.
«Наш самолет приземлился в аэропорту Шереметьево», – объявил капитан. Надежда, растрепанная и бледная, убрала в сумку крест, псалмы и пустую бутылку. «Хуй я теперь до Екатеринбурга полечу!» – сказала она и застегнула сумку.
Парк развлечений
Куртка была чудесная – ярко-желтая, с черным виниловым воротником и грубым, рокерским замком. Таня встала у витрины универмага на Oxford street и по-детски уткнулась в нее лицом. Куртку хотелось до усрачки, но бюджет не позволял. В свои неполные 22 года студентка языковых лондонских курсов усердно училась днем, а вечером работала в книжном магазине, давала уроки русского языка и иногда подрабатывала официанткой в ресторане. И все же такая куртка была ей не по карману. Как и черные виниловые ботинки, которые стояли рядом.
