Нора Вебстер - [12]
Перед уходом Джози мальчики спустились пожелать спокойной ночи. Позднее Нора поднялась взглянуть на них, они спали. Заперев двери и погасив внизу свет, она прошла в спальню и приготовилась ко сну. В постели она почитала предисловие к книге Томаса Мертона, которую принесла тетушка. Обнаружив, что не может сосредоточиться, Нора выключила свет и какое-то время лежала в темноте, медленно погружаясь в сон.
Проснувшись, она не поняла, сколько времени, но решила, что глубокая ночь. Кто-то из мальчиков закричал. Так громко и пронзительно, что Нора подумала: не иначе, кто-то вломился в дом. Она прикинула, не открыть ли окно, чтобы кликнуть соседей – может, кто-то проснется и вызовет полицию.
Новый вскрик, и она поняла, что это Донал. Но еще больше ее напугало молчание Конора, и она снова подумала, что лучше, наверно, выбежать и позвать на помощь, а не мчаться к мальчикам. Открыв дверь своей спальни, она вышла на площадку и услышала голос Донала – он что-то бормотал, затем снова раздался крик. Всего лишь кошмар. Она вошла к мальчикам и зажгла свет. Донал открыл глаза, увидел ее и закричал еще пронзительней, будто именно матери и боялся. Она шагнула к нему, и он съежился, выставил руки, словно защищаясь.
– Донал, это сон, просто сон, – сказала она.
Он уже не кричал, а плакал, раздирая ногтями плечи.
– Милый, это всего-навсего сон. Всем иногда снятся страшные сны.
Она повернулась к Конору. Тот невозмутимо смотрел на нее.
– Все хорошо? – спросила она.
Он кивнул.
– Надо дать ему молока. Хочешь молока, Донал?
Тот раскачивался взад и вперед, не отвечая, всхлипывая.
– Ничего не случилось, – ласково сказала Нора. – Честное слово, ничего.
– Случилось, – тихо возразил Конор.
– Что? – спросила Нора.
Конор не ответил.
– Конор, ты знаешь, что с ним стряслось?
– Он каждую ночь во сне стонет.
– Но не как сегодня.
Конор пожал плечами.
– Донал, что тебе приснилось?
Донал продолжал раскачиваться, но уже притих.
– Давай я тебе налью молока, а ты расскажешь. Хочешь печенье?
Он помотал головой.
Она спустилась и налила два стакана молока. Взглянула на кухонные на часы: без четверти четыре. За окном стояла кромешная тьма. Когда она вернулась в спальню сыновей, мальчики смотрели друг на друга, но при ее появлении отвернулись.
– В чем дело? – спросила она. – Страшный сон, и все?
Донал кивнул.
– Ты помнишь, что тебе приснилось?
Он снова заплакал.
– Хочешь, я оставлю включенным свет? И дверь открытой. Так ведь лучше?
Он кивнул.
– Что он говорил во сне? – спросила Нора у Конора.
Она заметила, что Конор мнется.
– Не знаю, – проговорил он наконец.
– Это из-за Джози? – Нора снова посмотрела на Донала. – Ты из-за тетушки Джози расстроился? Не особо ее любишь?
Нора переводила взгляд с одного на другого.
– Вы оба не любите, да?
Мальчики не ответили. Конор уже собирался свернуться под одеялом. К молоку он не притронулся. Донал пил медленно, стараясь на нее не смотреть.
– Тогда поговорим утром?
Донал кивнул.
– Как следует выспимся и пойдем на одиннадцатичасовую мессу, – сказала она.
Мальчики снова переглянулись.
– Что-то не так?
Донал смотрел ей через плечо, будто увидел что-то в коридоре. Она оглянулась, но ничего примечательного не обнаружила.
– Свою дверь я тоже оставлю открытой. Годится?
Донал еще раз кивнул.
– Заснуть сумеешь? – спросила Нора.
Донал допил молоко и поставил стакан на пол.
– И зови меня, если снова приснится страшное.
Он выдавил улыбку.
– Может, оставить свет и в комнате, и в коридоре?
– Хорошо, – прошептал он.
– Если уж ты проснулся, то кошмар больше не вернется, – сказала Нора уже в дверях. – Думаю, что теперь все будет в порядке.
Утром, когда она подала завтрак, стало ясно, что Донал не расскажет сон, даже если вспомнил, и Нора решила не заговаривать о нем, пока он или Конор сами не заведут речь: если зацикливаться на ночном происшествии, то страхи Донала только усилятся. Она сходит к доктору Кадигену и спросит, как быть с заиканием, но Донала с собой не возьмет. Нора считала, что если заострять на этом внимание, то станет лишь хуже. Может быть, пройдет само собой. Из школы на сей счет ничего слышно не было, и она задалась вопросом, не заикается ли Донал исключительно дома. Мысль о том, что мальчик останется заикой на всю жизнь, да хотя бы до юности, так ее напугала, что она постаралась больше об этом не думать.
Когда она завтракала с мальчиками, шла с ними по Бэк-роуд в собор, а затем во время мессы, перед ее глазами вновь и вновь возникала картинка из вчерашнего вечера: как мальчики вскидываются при виде Джози. В глазах Конора, да и в глазах Донала металось странное беспокойство, почти ужас. Тогда она решила, что это из-за телевизора, который могли выключить. Но и ночью, когда Донал очнулся от своего кошмара и она помянула Джози, оба притихли. Нора решила, что попозже, как только выдастся случай, снова заговорит о Джози и посмотрит, что будет, но тут же подумала, что лучше до поры не ворошить эту тему, пусть сначала Донала перестанут мучить кошмары, мальчики привыкнут к новой жизни и постепенно осознают, что отец умер, но жизнь продолжается, что все меняется, и кое-что, может, даже и в лучшую сторону.
1950-е годы. Юная Эйлиш живет в ирландском городке, где жизнь скучна, предсказуема и в то же время невероятно уютно. Эйлиш не рвется никуда уезжать, она довольна своей привычной жизнью, счастлива с родными в любимом старом доме. Но однажды ей подворачивается случай изменить жизнь. Уехать в совершенно иной мир, в далекую и почти мифическую страну, откуда никто не возвращается и откуда разве что доходят вести об удивительной жизни уехавших. Эйлиш не хочет покидать мать, сестру, дом, но от такой возможности не отказываются.
«Я привыкла к запаху смерти». Так начинается рассказ Клитемнестры о ее жизни после того, как ее покинул муж – Агамемнон, отправившийся завоевывать Трою. Бессмертный древнегреческий миф о троянском герое Агамемноне, о его неверной жене Клитемнестре, об их детях, чью судьбу определили необратимые поступки родителей, запечатлели две с лишним тысячи лет назад Эсхил, Софокл, Еврипид, и всю дальнейшую историю человечество пересказывало и переосмысляло эти судьбы и сюжеты. В романе «Дом имён» Колму Тойбину удалось и открыть совершенно новое звучание античной трагедии об Агамемноне, Клитемнестре, Ифигении, Электре и Оресте, и заполнить пробелы в классических жизнеописаниях этих героев, и придать их нерешаемым нравственным дилеммам современные оттенки и глубину, и написать захватывающий и жуткий детектив в древнегреческих декорациях.
Повесть Колма Тойбина «Завет Марии» показывает нам жизнь и деяния Иисуса Христа в ином свете, а истина, отраженная и преображенная в восприятии его материи Марии, перестает быть абсолютной и наполняет душу читателя сомнением.
«Рассказы о парах» Михайло Пантича, хотя и насыщены литературными аллюзиями, — это всегда непосредственный опыт городской жизни, где сквозь обезличенную повседневность проступает стремление героев разобраться в собственной любви и собственной боли… Из, казалось бы, «несущественных вещей» рождаются мечта, смысл, надежда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.