Non-Stop - [4]

И все же надо всем этим доминировала черта, присущая всем людям племени — взгляд, полный уныния и бессмысленной обиженности.

Комплейн бежал почти вслепую, ничего не видя от заливавшего ему лицо пота — в Кабинах было слишком тепло. Никто не обращал на него внимания: бессмысленная беготня была обычным явлением, многие пытались таким образом спастись от преследовавших их кошмаров и избавиться от постоянного раздражения. Комплейн знал лишь одно: он должен вернуться к Гвенне. Лишь женщины обладали магической способностью дарить забвение.

Когда он ворвался в их каюту, Гвенна застыла в неподвижности, держа в руках чашку чая. Она сделала вид, что не замечает его, но настроение её изменилось, и с худенького лица исчезла злоба. Она была крупного сложения, и это большое тело странно контрастировало с маленьким личиком. В это мгновение вся её фигура напряжённо подобралась, словно она была готова к физическому нападению.

— Не смотри на меня так, Гвенна. Я же не смертельный враг тебе.

Он хотел ей сказать нечто совершенно другое, да и голос его прозвучал не так покаянно, но при виде её гнев опять заговорил в нем.

— Конечно же, ты мой смертельный враг, — с нажимом проговорила она, не глядя на него. — Я никого не одариваю такой ненавистью, кроме тебя.

— В таком случае дай мне глотнуть твоего чая, и будем надеяться, что это меня отравит.

— Об этом я и мечтаю, — произнесла она полным яда голосом и протянула чашку.

Он хорошо знал её. Её гнев не был похожим на его гнев. Его проходил медленно, её же — мгновенно. Она могла ударить его по лицу, а через минуту любить его, причём это у неё получалось лучше всего.

— Улыбнись, — попросил он. — Ты же знаешь, мы как всегда лаемся из-за ничего.

— Из-за ничего? Лидия, значит, для тебя ничего? Только потому, что она умерла, как только родилась, единственная наша девочка, ты говоришь «ничего»?

Он воспользовался тем, что Гвенна потянулась за чашкой, и, проведя рукой по её обнажённому плечу, запустил наконец пальцы за декольте блузки.

— Перестань! — крикнула она, вырываясь. — Какая ты мерзость! Ты не способен ни о чем другом думать, даже когда я к тебе обращаюсь. Отпусти меня, животное!

Он не отпустил её. Вместо этого он обнял её другой рукой. А когда она попыталась лягнуть его, ловко подставил ей ногу и вместе с ней упал на пол.

Когда он приблизил к ней своё лицо, Гвенна попыталась укусить его за нос.

— Убери руки! — выдохнула она, с трудом переводя дыхание.

— Гвенна, милая, — ласково прошептал он.

Поведение её внезапно изменилось, раздражение сменилось внезапной нежностью, и она начала ласкать его.

— А потом ты возьмёшь меня на охоту?

— Конечно же. Я сделаю все, что ты захочешь…

Однако то, чего хотела или не хотела Гвенна, не оказало ни малейшего влияния на дальнейшие события, поскольку в этот момент в комнату, запыхавшись, ворвались две племянницы Гвенны, Анса и Дейзи, и сообщили, что её отец, Озберт Бергасс, почувствовал себя хуже и требует её к себе.

В одну из сон-явей он заболел гнильцом, и Гвенна уже навещала его однажды в его отдалённом жилище. Существовало общее мнение, что это продлится недолго. Обычно у всех болезней в Кабинах конец был один.

— Я должна идти к нему, — сказала Гвенна.

Обычай раздельного проживания детей и родителей в критические моменты поддерживался не так строго, а закон позволял посещение больных.

— Он был неоценимым для нас человеком, — церемонно произнёс Комплейн.

Озберт Бергасс на протяжении многих сон-явей был старшим проводником, его смерть была бы для племени ощутимой потерей, но, несмотря на это, Комплейн не высказал желания навестить тестя: племя Грина преуспело в искоренении всяких сантиментов. Как только Гвенна ушла, он сразу же отправился на рынок, чтобы повидаться с оценщиком Эрном Роффери и узнать, сколько стоит сегодня мясо. По дороге он миновал загоны для животных. Они были более чем полны домашним скотом, мясо которого было более вкусным и нежным, нежели у дичи, добываемой охотниками. Рой Комплейн не был мыслителем и никак не мог решить для себя такой парадокс: никогда до сих пор племени не жилось так хорошо, как сейчас, никогда плантации не давали такого урожая, чтобы даже простой крестьянин мог есть мясо каждую четвёртую сон-явь, но зато он, Комплейн, был беднее, чем когда-либо. Он охотился все больше, но добывал все меньше, многие из охотников, которые встали перед той же проблемой, бросили свой промысел и занялись чем-то другим.

Будучи не в состоянии осмыслить логически взаимосвязь низких цен, которые Роффери установил на дичь, и обилия пищи, Комплейн объяснял это печальное положение вещей тем, что оценщик неприязненно относится ко всему клану охотников.

Комплейн протолкался сквозь заполняющую рынок толпу и не слишком почтительным тоном окликнул оценщика:

— Пространства для твоего «я».

— За твой счёт, — с готовностью отозвался оценщик.

Он поднял глаза от листа, над которым как раз корпел.

— Мясо сегодня упало, охотник. Надо добыть большую зверюгу, чтобы заработать шесть штук.

— У меня уже кишки переворачиваются! Когда я видел тебя в последний раз, ты говорил, что цена упадёт на хлеб, паршивец!