Номер 11 - [6]
Бабушка не ответила. Поднялась с дивана — медленно, с усилием — и поплелась на кухню. Я направилась за ней.
— Что это значит? — спросила я.
Бабушка шарила в шкафчике.
— Ты о чем, голубушка?
— О том, что дедушка сказал. Что он имел в виду?
Ба цокнула языком, не прерывая поисков:
— Ой, да не слушай ты его. Ему бы только поумничать.
Ответ меня не слишком удовлетворил, но не успела я попросить бабушку выразиться поопределеннее, как на кухню ворвался дедушка с попреками:
— И почему ты не сказала, что накрываешь к чаю? Мы же договорились, что чаем займусь я. Иначе эти девчонки тебя вымотают.
Ба развернулась к нему всем телом:
— Сколько тебе повторять? Я не устала.
— Все равно, — упорствовал дедушка, — тебе нужно побольше отдыхать. Дай я накрою на стол.
Оставив их препираться, я вышла в сад и позвала Элисон, а потом мы сидели вчетвером за кухонным столом, поедая поджаренный хлеб с сардинами и помидорами. Дедушка был не в духе и больше помалкивал. А я все думала о новостях, о мертвом докторе, которого нашли сидящим под деревом где-то в Оксфордшире. И о словах дедушки насчет неведомого мне человека с руками в крови. Все это было очень таинственно и тревожно. Так что беседу за столом поддерживали только бабушка и Элисон. Ба спросила, что она собирается делать, пока гостит здесь, и Элисон ответила, мол, да что угодно и вообще каких-то особых планов у нее нет.
— Надеюсь, тебе не покажется, что у нас здесь слишком тихо, — сказала бабушка. — Ты ведь не в большом городе, сама понимаешь.
Под «большим городом» она подразумевала Лидс — по ее представлениям, переполненный людьми, грохочущий мегаполис, хотя район, где жили мы с Элисон, был совсем не таким.
Чуть позже, когда мы выбежали в сад, Элисон спросила:
— А что ты собираешься делать здесь целую неделю? Без обид, но твои бабушка с дедушкой, они как бы слегка… старые.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Придумаем что-нибудь. Тут рядом вересковая пустошь, и лес, и деревья разные. (У Эллис этот набор восторга не вызвал.) — Ну-у-у… библиотека здесь тоже есть.
— Библиотека? Здорово. Всю неделю читать книги.
— Они и диски с кино наверняка выдают.
Я рассердилась. В конце концов, мы сделали Элисон одолжение, пригласив ее сюда. Она даже не входила в число моих лучших школьных подруг.
— А что в этом сарае? — поинтересовалась она. — Пойдем глянем.
Мы порылись в дедушкином сарайчике с односкатной крышей. Добыча была скудной: крикетная бита и парочка очень старых теннисных мячиков. Вытаскивая из-под груды хлама в дальнем углу нечто, похожее на скакалку, я взвизгнула и выскочила на лужайку.
— Что?! — бросилась ко мне Элисон.
— Там полно пауков. Терпеть их не могу.
— Правда? А что такого ужасного в пауках?
— Ты не слыхала об арахнофобии? — огрызнулась я.
Вряд ли Элисон было знакомо это слово. От прямого ответа она уклонилась, заметив:
— Ты ничем не лучше моей мамы. Стоит ей завидеть паука, как она прямо на стенку лезет, особенно если паук большой. Однажды она даже в обморок упала. Честное слово.
Элисон определенно считала такое поведение позорным, я же ее маме сочувствовала всей душой. Не желая развивать эту тему, я огляделась по сторонам:
— Как по-твоему, мы сумеем забраться вон на то дерево?
Дерево росло в глубине сада, и, пока мы шагали к нему, я вдруг осознала, что хотя с фасада дом бабушки с дедушкой импозантностью и не отличался, сад за ним был огромен. Лужайка в два яруса, каждый с легким наклоном, поэтому дерево стояло как бы на пригорке, почти на уровне первого этажа дома.
Не знаю, зачем я предложила вскарабкаться на дерево. Дома я любила брать в библиотеке старые детские книжки про то, как детишки обеспеченных родителей отрывались в деревне: устраивали пикники, сооружали шалаши и хватали злодеев из местных, когда те замышляли недоброе. Деревья в этой вселенной существовали исключительно для того, чтобы по ним лазать. Так почему бы и нам с Элисон тоже не забраться на дерево? Это была слива (о чем я позднее узнала от бабушки) с толстыми, крепкими на вид ветками, едва не касавшимися земли, но двух сугубо городских девочек вроде меня и Элисон, проживавших в домах разве что с клумбой во дворе, перспектива подняться наверх все равно немного пугала.
Первой решилась Элисон и на удивление быстро и ловко одолела примерно три четверти высоты ствола. Расхрабрившись, я полезла за ней.
— Прикольно, — сказала она, когда, усевшись на ветке, мы принялись обозревать окрестности.
С дерева открывался отличный вид на соседние участки, да и на всю округу. Куда ни глянь, везде ухоженные сады, похожие на наш: подстриженные лужайки, пруды с лилиями, садовая мебель — верные признаки неброской уютной жизни без приключений. По ту сторону ограды за белым пластиковым столиком сидела семейная пара примерно того же возраста, что бабушка с дедушкой, перед ними стояли бокалы с белым вином и пластиковая же миска, наполненная чипсами. Они увидели нас, и Элисон весело помахала, крикнув:
— Эй, привет!
Мужчина лишь скользнул по нам взглядом, а женщина приподняла руку в несколько настороженном ответном приветствии.
Не помню, как долго мы там сидели, нам понравилось на дереве. Теплым мягким июльским вечером мы могли бы просидеть на ветке и дотемна. В какой-то момент Элисон посмотрела на часы.
Максвелл Сим — классический неудачник. Брак распался, работа не в радость, и вот он уже полгода пребывает в клинической депрессии. Максвелл Сим — никому не нужный, выброшенный из жизни изгой, — тот, кем все мы боимся стать. У него нет друзей (если, конечно, не считать 70 «френдов» из «Фейсбука»), ему не с кем поговорить, и каждый контакт с живым человеком для него глобальное событие, которое он может и не пережить. Случайная встреча в аэропорту со странной девушкой запускает в голове Максвелла цепную реакцию признаний и воспоминаний, которые приведут его к фантастическому финалу.
Эпоха семидесятых, Британия. Безвкусный английский фаст-фуд и уродливая школьная форма; комичные рок-музыканты и гнилые политики; припудренный лицемерием расизм и ощущение перемен — вот портрет того времени, ирреального, трагичного и немного нелепого. На эти годы пришлось взросление Бена и его друзей — героев нового романа современного английского классика Джонатана Коу. Не исключено, что будущие поколения будут представлять себе Англию конца двадцатого века именно по роману Джонатана Коу. Но Коу — отнюдь не документалист, он выдумщик и виртуоз сюжета.
`Дом сна` – ироничный и виртуозно написанный роман о любви, одиночестве, утрате и безумии.У героев Коу запутанные отношения со сном – они спят слишком мало, слишком много, не спят вовсе, видят странные сны, не видят снов никогда... Двенадцать лет назад нарколептичка Сара, кинофанат Терри, маниакальный Грегори и романтик Роберт жили в мрачном особняке Эшдаун, где теперь располагается клиника по лечению нарушений сна. Жизнь разбросала их в разные стороны, но они по-прежнему связаны прочными нитями бессонницы и снов.
Джонатан Коу давно уже входит в число самых интересных авторов современной Британии. Он мастерски делает то, что мало кому удается, — с любовью высаживает идеи и чувства в почву удивительно плодородного сюжета.Майклу, очень одинокому и не очень удачливому писателю, предлагают написать хронику одного из самых респектабельных семейств Британии, члены которого сплошь столпы общества. Майкл соглашается, заинтригованный не столько внушительным вознаграждением, сколько самим семейством Уиншоу, которое запустило свои щупальца буквально во все сферы.
Время: конец 80-х. Место: Лондон, уже отнюдь не свингующий. Звуковая дорожка: «The Smiths». Самые дорогие воспоминания: панк-рок второй половины 70-х. Пианист Уильям переехал из провинциального Шеффилда в столицу, стремясь стать знаменитым музыкантом, но его мелодичные танцевальные песни в исполнении довольно безнадежных соратников скорее напоминают пародии на «Status Quo». Его загадочная возлюбленная Мэделин странно к нему относится. Директор его группы занимается непонятным бизнесом, скорее всего – незаконным.
«Круг замкнулся», вторая часть знаменитой дилогии Джонатана Коу, продолжает историю, начатую в «Клубе Ракалий». Прошло двадцать с лишним лет, на дворе нулевые годы, и бывшие школьники озабочены совсем другими проблемами. Теперь они гораздо лучше одеваются, слушают более сложную музыку, и морщины для них давно актуальнее прыщей, но их беспокойство о том, что творится в мире, и о собственном месте в нем никуда не делось. У них по-прежнему нет ответов на многие вопросы. Но если «Клуб Ракалий» — это роман о невинности, то второй роман дилогии — о чувстве вины, которым многие из нас обзаводятся со временем.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.