Nomen Sanguinis. Имя крови - [92]

Решившись разобраться прямо сейчас, Алия снова настойчиво постучала в дверь, потом написала сообщение, зная, что он точно прочтет. «Я не уйду. Буду сидеть здесь, пока не поговорим». Она легла прямо на пол у входа в комнату и приготовилась ждать, отправляя каждые полчаса: «Я все еще здесь и не уйду».

Через несколько часов дверь приоткрылась. Алия вошла в темную комнату, освещенную только экранами. Маркус сидел перед ними. На одном из них Алия увидела, как входит в комнату.

– Маркус?

Он не ответил. Алия подошла к нему, положила руку на плечо. Он вздрогнул, но продолжил что-то искать на нескольких экранах сразу, проматывая раз за разом одну и ту же запись. Алия подвинула кресло и села рядом с Маркусом, взяла его руки в свои и осторожно развернула его к себе.

Судя по всему, Маркус долго не спал. Сосуды в его глазах полопались, он тяжело дышал и периодически вздрагивал. Алия достала из кармана пакет с кровью:

– Пей.

Маркус автоматически начал пить.

– Пойдем, мой хороший, – сказала Алия, когда он допил. Он замычал, качая головой, но она была настойчива.

Алия практически дотащила Маркуса до кровати и легла рядом. Она тихо шептала что-то успокоительное, а потом начала петь колыбельную и резко остановилась, поняв, что слышала ее от Гвинна. Маркус уже спал. Он вздрагивал и стонал, и Алия потихоньку, как давно научилась у своего Инициатора, прокралась в его сознание и успокоила друга. Когда его дыхание стало тяжелым, но ровным, Алия села на место Маркуса.

Она просматривала видео. Обрывки, которые были в их распоряжении – из-за глушилок не осталось внятных записей с камер на базе и над ней. Но Маркус неутомимо искал, отслеживал перемещения неподалеку, просматривал все машины, которые проезжали мимо – отматывая в прошлое год за годом. Алия ничего не видела. Да, были машины и вертолеты, которые явно двигались в сторону базы, но в какой-то момент записи о них исчезали. Никаких данных не оставалось, ничего, что могло бы напугать Маркуса, не было. Алия рассматривала туристов, которые появлялись периодически в поле ее зрения. Тоже ничего. Наконец она обратила внимание на запись, что на повторе просматривал Маркус. Одна из «букашек» сняла сверху несколько минут из жизни их лагеря. Запись резко обрывалась и не фиксировала даже момент атаки. Алия прокрутила ее раз, другой, третий. И снова ничего. Отмотала на начало и только теперь заметила в кадре тень, мелькнувшую под деревом. Это было снято за два часа до нападения. То ли ветер шевелил листву, то ли какой зверь пробежал.

Маркус застонал во сне, и Алия автоматически, сама удивляясь легкости, с которой это сделала, прокралась в его сон. Маркусу снился Джеймс, а еще боль, насилие, грязь, ужас – все, что связывало его с Инициатором. Алию затошнило от сцен, разыгрывающихся в сознании Маркуса. Она надеялась, что это не воспоминания, и знала, что это они.

Алия успокоила Маркуса и вдруг поняла. Тень на видео очертаниями была похожа на Джеймса. Она снова посмотрела запись. Приблизила – лишь темное пятно на границе кадра, но очертания его были похожи на Джеймса, скорее даже поза, в которой он представал во сне Маркуса.

Алия снова начала просматривать записи, потом залезла в архивы – теперь она знала, что искать.

Маркус проснулся через десять часов. Он еще некоторое время притворялся спящим, но Алия молча подсунула ему кружку с кофе под нос и пакет с кровью.

– Ты видела? – прошелестел Маркус из-под одеяла, не притронувшись ни к тому, ни к другому. – Я почувствовал тебя в моем сне. Зря ты прокралась в него. Я не хотел, чтобы ты знала о таком.

– Прости, Олененок. Я просто хотела успокоить тебя.

Она села рядом с ним, погладила по руке, но Маркус отдернул ее и спрятался под одеяло. Алия поставила кружку и легла, обняв Маркуса. Они долго так лежали, а потом он начал говорить. Плакал, прерывался, что-то пропускал и возвращался, сбиваясь на шепот, а иногда крик. Алия слушала, не задавая вопросов и не перебивая. Просто обнимала и иногда прижималась к нему крепче.

Когда Маркус закончил, они еще лежали некоторое время, и Алия гладила его по спине, слушая, как гулко бьется его сердце.

– Ты презираешь меня? – Маркус отодвинулся от Алии.

– Это еще почему?

– Ты сильная, смелая, решительная, ты бы никогда не терпела такого унижения, никогда бы не согласилась… – Маркус осекся, когда Алия горько рассмеялась:

– Ох, Олененок, я соглашалась и совершала куда более жестокие вещи.

– Это была не ты.

– И я тоже. И когда не помнила ничего, и когда вспомнила все. Мы все не без греха, и все что-то замаливаем в Легионе. А уж тебе вообще не за что себя упрекнуть. Даже в таких условиях ты умудрялся сопротивляться, с упорством сохраняя в себе добро и справедливость. Скорее я горжусь тобой, Олененок.

– Я не хочу быть жертвой в твоих глазах. – Маркус все так же смотрел в потолок. – Все это, ну то… Что он делал со мной.

Алия повернулась к нему, погладила по щеке:

– В чем же твоя вина? Почему ты не можешь простить себя?

– Я слабый, Алия. Я позволил это. С самого начала, в самом детстве. – Маркус резко сел. – Разве тебе не противно теперь смотреть на меня? Как, зная все обо мне и том, кем я был для него, ты можешь не презирать меня?