Нокс - [2]

   - Хотя вы слишком поздно ходите, в это время магазины закрываются. Копы не любят, когда кто-то шляется в комендантский час, - вежливо, как для последнего посетителя говорит продавец.

   - Я учту, мистер! - лаконично отвечает Урсула, и раскрывает сумку. Туда падает рыба с противным звуком мертвого тела, и оседает на дно. Пять огромных рыбин оказываются в сумке, и их тяжесть невольно опускает руки женщины вниз.

   - Четыре килограмма госпожа Урсула! Именно той рыбы с той самой реки. Не самое лучшее место для ловли, но желание клиента - закон.

   - Благодарю мистер!

   Женщина вытирает пот со лба и расплачивается с продавцом. Старая женщина устала, ей плевать на вежливости, но "Нокс" требует порядка. Она отвечает учтиво. Берет сумку и выходит прочь.

   - Ах, да мистер, у вас хорошая лавочка, берегите ее! - говорит Урсула. - Подготовьте рыбы, я приду через три дня.

   - Я помню, госпожа Урсула, я вас прекрасно помню. Будьте осторожны на улицах очень опасно. Копы снова кого-то ищут, вчера произошло убийство! И еще, меня зовут Вилли!

   По улице она идет спокойно. Другой бы бежал прочь от этих мест: кругом пустые дома, музыка чертового притона "Асфальтированный Рай", наркоманы и копы снующие вокруг. Но она идет спокойно. В сумке рыба и она несет ее домой. Это самое главное, что у нее сейчас в жизни - донести рыбу домой в целости и сохранности. Она идет по улице освещенной сотней фонарей. Они разрослись как деревья по обе стороны дороги: высокие столбы, яркие огни, слишком высоко, чтобы разбить камнем, и слишком светло как для непроглядной тьмы "Нокса". Страшно не от тьмы, страх исходит от пустующих домов. Она проходит один из них. Тридцать этажей бетонной конструкции уходит в самый верх, куда не дотягиваются электрические огни фонарей, и где их глотает вечная ночь. Страх исходит от света в занавешенных окнах, от лая собак, музыки старых пластинок, от полного отсутствия людей. Там никогда не было людей, Урсула не помнит ни одного кто бы жил здесь. Копы ловят здесь сталкеров, тех, которые в обход закона посещают эти дома и тащат из них вещи. Пластинки на черном рынке самый ходовой товар - музыка из того мира, той прошлой жизни. Эти дома слишком похожи на то, что было раньше. Она останавливается около подъезда пустого дома и вслушивается в тишину. За воем одинокого пса, слышатся шаги. Удар каблуков по лестнице, несколько ног. Спускаются с опаской. Урсула приживается к стене. И ей страшно не за себя, сейчас ей страшно за рыбу, которую она несет домой. Она не боится копов, она скажет легавым, что ей нечего есть, и они ей поверят. Прижимая сумку, она отходит к стене. Готовит фразу! Нельзя показаться растерянной, не то она больше не вернется домой.

   Вначале из подъезда выходит девушка. Двадцать пять лет, волосы замазаны гелем за уши, много косметики, в длинном блестящем плаще, высокая, в руках пистолет. Оглядывается, но Урсула стоит в темноте, и ее сразу не видно. Это не копы, думает Урсула, и ей становится легче. Хотя сталкер тоже может убить! Следом за девушкой выходит парень по возрасту схож с девушкой, в измазанной кровью футболке одетой под плащ, в свете лампы его очень хорошо видно, высокий, но сутулится и его шатает из стороны в сторону. Пустой взгляд. Урсула хорошо знает, что такое пустой взгляд: либо Нокс-наркоман, либо парень осмелился покинуть, чертов город своими силами. Она только слышала о таком. Большой миф, порожденный самим "Ноксом", что город можно покинуть самому. Возможно, парня били, либо он и впрямь Нокс-наркоман. Третьим выходит накачанный парень, он видно и замыкает цепочку, потому что именно он прикрывает дверь подъезда. Тогда они и замечают Урсулу.

   - Посмотри-ка Катрин, из-за молокососа нас видят там, где видеть нельзя, - говорит здоровяк, который вышел последним и подозрительно косится на женщину.

   - Брось Скольд, она ничего не скажет, - говорит девушка и направляет на Урсулу пистолет, - ведь так мисс?

   Урсула кивает головой и, прижимая рыбу, пятится назад от греха подальше. Эти чертовы сталкеры, могут и пальнуть. Мне все равно кто здесь ходит, я лишь несу домой рыбу, мне нечего есть, говорит Урсула слова, приготовленные для копов, и быстрым шагом пересекает улицу. Ее дом в двух кварталах отсюда: маленький одноэтажный клоповник с двориком сзади. Она еще раз оглядывается, чтобы рассеять свой страх, но троица уже потерялась в тенях "Нокса", и Урсула с последними силами бежит домой. У нее очень больное сердце.

*

   Мы приходим в нашу нору. Нору, покрытую ржавчиной труб, щелями, мертвыми тараканами, холодными батареями, грязными стеклами. Комната, перегороженная высоким стеллажом делит жилую площадь на две части: в одной живет Скольд с Катрин, во второй живу я. У них кровать и окно, у меня грязное одеяло на полу, где я сплю, и стол за которым мы иногда едим. Перегородка не изолирует звук, и я часто слышу, как Катрин кричит, занимаясь любовью со Скольдом, ссорится или дерется с ним. Тогда я ухожу гулять по городу, мне неприятно слышать все это. У меня в городе нет женщины, я пришел в город один, Скольду повезло больше: он пришел сразу с Катрин, они созданы городом друг для друга. Когда-то Катрин предложила мне заняться любовью с ней, чтобы я узнал, что это такое, но Скольд оттягал ее за волосы по комнате, а мне разбил бровь. Я боюсь его.