Нокаут - [16]

Шрифт
Интервал

Старик Дейв полистал альбом с газетными вырезками и начал не без удовольствия цитировать:

«Лучше бы Коти поехал в дебри Африки или попытался разобрать атомную бомбу!..»

Гм, броский заголовок.

«…Как заявил представитель государственного департамента, трагическая кончина французского туриста Пьера Коти является наглядным доказательством правильности той политики сдержанности, осторожности и ультимативности, которой официальные круги придерживаются в деле культурного обмена с коммунистами, как, впрочем, и в других областях…»

«Мадемуазель Луиза Фуше узнала почерк Коти и представила в качестве доказательства одну из записок погибшего, содержание которой, однако, попросила журналистов не предавать огласке. М-ль Фуше осыпала поцелуями письмо покойного, полученное по дипломатическим каналам из Москвы и воскликнула, обливаясь слезами: «О! Это его рука. Его убили! Ведь Пьер так пылок, а письмо написано в очень сдержанных тонах: «Прощайте!» — и все. Его заставили писать. Он был пылок! Так пылок! Это может подтвердить консьержка Жанна Габю».

Дейв отхлебнул кофе и, заглянув вновь в альбом, довольно просиял:

— А вот лучшее, что создано по этому поводу. Всего три строки, но они стоят целого номера. Слушайте, Энди:

«Если бы Коти действительно собирался покончить самоубийством, он, без сомнения, не забыл бы распорядиться своим часовым магазином».

Приятели весело расхохотались.

— «Викинг» — молодчина, — поддержал Энди. — Молод, силен как гризли, находчив, храбр, инициативен. И ко всему — идейный враг коммунистов. Вы знаете, в Венгрии его буквально держали за пиджак. За ним установили наблюдение. Пришлось скрыться в аптеке. Выйти — равносильно самоубийству. Что же делает наш малютка Фрэнк? Он подходит танцующей походкой к провизору и вежливо спрашивает, ковыряя в носу: «Простите, есть у вас телефон-автомат?» — «Нет», — отвечает провизор. «Это неважно, я могу подождать, — заявляет серьезно Фрэнк, — благодарение богу, у меня есть терпение. Давайте поцелуемся!»

Через десять минут он уже выезжал в «скорой помощи» из опасной зоны, а затем, оглушив санитаров, выпрыгнул на полном ходу из машины и скрылся.

— Блестящая предприимчивость — улыбнулся Дейв. — Задаст теперь Стенли хлопот «свободным полетом» нашим подопечным. Это не какой-нибудь безработный скэб[1] или перемещенный слюнтяй. Одеваешь его, учишь, кормишь, поишь, обеспечиваешь техническими средствами, А он перебрался через границу и тут же у первого прохожего расспрашивает, как найти ближайшего милиционера!.. Есть, конечно, и среди них стоящие парни… Да только у многих из них существенный недостаток — тяготеют к уголовщине.

Неожиданно Энди прыснул смешком и поперхнулся кофе. Дейв удивленно воззрился на старинного приятеля.

— Не обращайте внимания, — выдохнул Энди, вытирая платком губы. — Просто мне вспомнились строчки, которые, которые… ну, как это: «Если бы Коти действительно собирался покончить самоубийством, он, без сомнения, не забыл бы распорядиться своим часовым магазином». Нет довода убедительней и правдивей. Я лично в этакой ситуации не забыл бы о завещании. А вы, старик Дейв?

На террасе раздался мелкий рассыпчатый хохоток. Пожилые, скромно одетые люди веселились.

* * *

— Нам вовсе не до смеха, капитан… Впрочем, сказано действительно здорово. Бьет в цель. Какой собственник не распорядится перед кончиной своим имуществом? Коти этого не сделал. Следовательно, его… Сукин сын, писака!

Ни старик Дейв, ни Энди не отреагировали на эти слова, хотя они несколько диссонировали их веселому настроению и были произнесены вовсе не в порядке поощрения безвестного журналиста. Да и при всем желании Дейв и Энди не могли оценить реплики, брошенной именно в тот момент, когда они рассыпались мелким довольным хохотком.

У человека, столь непочтительно отозвавшегося о коварном журналисте, был свой собеседник. Разговор происходил поздним вечером и очень далеко от двух пожилых обитателей Лунной долины.

— Товарищ полковник! — стройный смуглый капитан бросил на письменный стол кипу иностранных газет, нахмурился и вновь, не выдержав, усмехнулся. — Извините, товарищ полковник. Все-таки остроумно написано. Придумала же голова такое!

— За это ему деньги платят, — полковник поворошил в задумчивости волнистые волосы и вздохнул. — Ну и задал ты работенку, Марат. Смутил мою старую душу. Вызвали тебя как молодое двадцатипятилетнее дарование на усовершенствование. А ты, понимаешь, влез в чужое дело, сослался на интуицию, поднял шум… А фактов никаких.

— Нет фактов, — вздохнул Марат. — Никаких фактов нет, Петр Ильич. Но… я две ночи не спал, ломал голову над письмом. Почему оно написано по-французски? Ведь Коти говорил по-русски?

— Милый вундеркинд, — ласково улыбнулся Петр Ильич. — Разве тебе не известно, что на белом свете существуют иностранцы, владеющие нашей разговорной речью и в то же время не умеющие писать по-русски?

— А начало письма? Весь текст не вызывает подозрений… Правда, немного холодновато написано для влюбленного. Но почему оно начинается словами: «Я пишу Вам в последний раз!»? Коти никогда не писал до этого Нарзановой.


Еще от автора Олег Васильевич Сидельников
Чекисты рассказывают...

Чекисты Узбекистана… Люди разной судьбы, разных поколений, разных национальностей, самоотверженно, не жалея сил и жизни, вступали в схватку с врагами Родины. Об их замечательных делах рассказывает этот сборник.Рассчитан на широкий круг читателей.


Приговор приведен в исполнение...

Роман-хроника «Приговор приведен в исполнение...» посвящен первым чекистам молодой Туркреспублики, их боевому содружеству с уголовным розыском в борьбе за становление и укрепление Советской власти в условиях бешеного натиска белогвардейской контрреволюции, феодально-буржуазной реакции, иностранных интервентов, происков империалистических разведок, а также разгула уголовной преступности, сомкнувшейся с контрреволюцией.


Пора летних каникул

Роман «Пора летних каникул» (прежнее название «Трое у пулемета» рисует картину грозного и героического лета 1941-го года подвиг семнадцатилетних юношей, ставших солдатами.


Одиссея Хамида Сарымсакова

Документальное повествование известного писателя Олега Сидельникова воскрешает яркие страницы Великой Отечественной войны. По крупицам восстановлены этапы жизненного пути героя повествования — штурмана военно-морской авиация Хамида Газизовича Сарымсакова и его боевых товарищей — полярных летчиков, штурманов, солдат и офицеров. Необычная судьба Сарымсакова является предметом пристального и всестороннего исследования писателя. Книга посвящена 40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне.


Рекомендуем почитать
Когда я брошу пить

Трудная и опасная работа следователя Петрова ежедневно заканчивается выпивкой. Коллеги по работе каждый вечер предлагают снять стресс алкоголем, а он не отказывается. Доходит до того, что после очередного возлияния к Петрову во сне приходит смерть и сообщает, что заберет его с собой, если он не бросит пить. Причем смерть не с косой и черепом на плечах, а вполне приличная старушка в кокетливой шляпке на голове…


Тридцать восемь сантиметров

-Это ты, Макс? – неожиданно спрашивает Лорен. Я представляю ее глаза, глаза голодной кобры и силюсь что-нибудь сказать. Но у меня не выходит. -Пинту светлого!– требует кто-то там, в ночном Манчестере. Это ты, Макс? Как она догадалась? Я не могу ей ответить. Именно сейчас не могу, это выше моих сил. Да мне и самому не ясно, я ли это. Может это кто-то другой? Кто-то другой сидит сейчас на веранде, в тридцати восьми сантиметрах от собственной жизни? Кто-то чужой, без имени и национальной принадлежности. Вытянув босые ноги на солнце.


Наследник мухи Цеце

Всю свою сознательную жизнь Данила был сиротой: несчастной такой толстощекой сироткой... А тут вдруг – бац! У него нашелся отец. Да не простой, а настоящий банкир! В комплекте с ним Даниле досталась приемная мать-негритянка – особа королевских кровей... Жизнь налаживалась. Но вместе с благосостоянием увеличилось и количество тайн, раскрыть которые нужно срочно. Например, что зa шифр написан на дне рыболовного ведерка, что случайно попало Даниле в руки? Почему королева-негритянка носится за этим ведром, как девчонка? Может быть, это номера банковских счетов? Или – телефоны тайных подруг Данилиного папаши-банкира? Старинный приятель Макс предлагает свою помощь.


Крутой приз

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дуля с маком

Могла ли Инна смириться с изменой своего мужа Бритого? Да никогда! И, собрав свои вещички, она ушла из дома. Навсегда! А для начала решила поселиться в уютном пансионате "Санни". Но тихое на первый взгляд местечко оказалось очень даже горячим! Во время утренней прогулки по берегу залива Инна наткнулась на труп. И стала главной подозреваемой в убийстве. Но, видно, злодейке-судьбе этого показалось мало, и вот уже Инна играет роль невесты некоего Альберта, наследника крутого бизнесмена по кличке Хозяин, которому она..


Фея Карабина

Второй роман французского писателя Даниэля Пеннака (р. 1944), продолжающий серию иронических детективов о похождениях профессионального «козла отпущения» Бенжамена Малоссена.