Ноги в поле, голова на воле - [29]
— Это, выходит, вы все мои братья?
— Все подряд: вот твой брат Давид, вот твой брат Ачим, вот твой брат Про́ко, вот твой брат Нико́ла, вот твой брат Ла́зо, вот твой брат Джу́ро и вот твой брат Пе́ро! А ты наш брат Бра́нчило.
— Качай его, нашего брата Бранчило! — крикнул самый старший из мальчиков.
Братья подхватили меня за руки и за ноги и стали раскачивать, так что сад, и постройки, и небо закружились у меня перед глазами, а с земли кто-то спрашивал меня:
— Ну как тебе, нравится?
— Нра-а-а-вится! — мычал я.
Когда меня поставили на ноги, в голове у меня все вертелось, как у пьяницы, а мой старший троюродный брат Давид уже придумал новое развлечение:
— Чем бы тебя еще угостить? Давайте покатаем его на козле?
Признаюсь, это необычное угощение повергло меня в растерянность, но младшие братья уже кинулись оттаскивать козла от куста, с которого он обгладывал листья.
«Пропал, — в ужасе подумал я. — Козел снова полезет на какой-нибудь куст и я так кубарем с него и покачусь!»
— Бранко, а Бранко, где ты там? Пошли домой!
— Эй, сорванцы, подавайте сюда нам парня, если он еще цел! — загромыхал вслед за дедом оглушительный бас деда Гавро.
Спасаясь от «угощения козлом», я во весь дух помчался к деду. А вслед за мной неслись голоса моих благоприобретенных братьев по дедушке и бабушке.
— Приходи к нам опять, пойдем с тобой барсучью нору в камнях отыскивать.
— И пчел из бука выкуривать!
— И рысь в лесу выслеживать!
Такое множество обещаний меня несколько смутило. И барсук, и пчелы, и рысь! Хорошо, что в последний момент я все-таки вспомнил про избушку на курьих ножках, и дед повел меня к высокой живой изгороди, окружавшей имение церковного певчего Сретена.
— Вот тебе и дом на ходулях! Можешь на него досыта наглядеться!
Ого! Каким внушительным показался мне этот дом на толстых подпорках, а к одной из них был привязан громадный дворовый пес.
— Ой, дед, а что, если рванется этот пес и дом потянет за собой?!
— Бедовая ты моя головушка! Какие только небылицы не идут тебе на ум! — пророкотал дед и крикнул: — Айда отсюда, пока нас этот дом не задавил!
И вот на первом же уроке в школе вызывает учительница наших братцев Рашет, тех, что учатся в первом классе, и тех, что учатся во втором.
— Куда же это все они подевались? — поражается учительница, выяснив, что никого из них нет.
Проходит день, проходит второй, учительница каждое утро делает перекличку, но ни один из моих троюродных братьев Рашет так и не отзывается. Однажды является в школу дядюшка Вук, отец пропавшей детворы. Вваливается в класс, шаркая об дверной косяк своим дубленым козьим тулупом, при нем его неразлучный палаш, вынесенный с войны, окидывает наши ряды строгим взглядом и говорит:
— Так вот, госпожа любезная, моих сорванцов пока еще нет.
— Где ж они?
— На беличьем промысле! — по-строевому гаркает дядюшка Вук.
— На каком таком беличьем промысле? — не понимает учительница.
— На обыкновенном, госпожа любезная. Как орехи созреют, так мои сорванцы в горы подаются и там по лесам собирают себе зимние запасы, в точности, как белки. С лесного ореха переходят на грецкий, а уж после на каштаны. Целый месяц у них сборы идут, а то и больше.
— Что же это такое? — негодует учительница. — Может, их сонными захватить и в школу привести?
— Знать бы мне, где они себе ночевку устроили! — фыркает дядюшка Вук. — Погода стоит теплая, они в лесу в шалашах ночуют.
— Как же быть? Имей в виду, ты, как глава семьи, будешь за них в ответе, да еще и штраф заплатишь за то, что твои дети не посещают школу, — заявляет учительница.
— Это правильно, это справедливо, — сразу же соглашается с ней дядюшка Вук. — Когда я их наконец поймаю, я им со своей стороны тоже хорошую вздрючку задам, вот и будет у нас полный порядок. Посмотришь, как они в школу гуськом один за другим потекут.
Тут дядюшка Вук увидел меня на первой парте и сразу же узнал:
— А вот и маленький Бранчило! Привет, Бранчило! Он мне внучатым племянником доводится. В прошлом году дед Рада приводил его к нам познакомиться… Ага! Да тут и брат мой Илья! — обрадованно прокричал дядюшка Вук, заметив за моей спиной Икана. — Здорово, брат Илья! Как твое богатырское здоровьице?
— Отлично, брат Вук! — с солидным видом взрослого ответствовал Иканыч.
— Ну, ну, брат Илья. Вырвешь свободную минутку, заворачивай к нам побалагурить.
После такого приглашения завернуть к Рашетам побалагурить Илья так занесся и так задирал нос, важничая перед девчонками, что Славко, не выдержав, подставил ему подножку. Илька растянулся, угодил в коровью лепешку и основательно измазал рубашку.
— Э-хе-хе, брат Илькан, и до чего же ты все-таки неловкий! — крикнул за ним вдогонку Славко, между тем как Илька, скрываясь от девчонок, удирал за колодец очищаться.
Вскоре рашетовские ребята были переловлены в их убежище возле Кошачьей пещеры и доставлены домой. Крики, визг и вопли о помощи, пока дядюшка Вук утюжил своих заготовителей ореховым прутом, долетали даже до нашего дома.
— У-ух, вот тебе горяченьких за каштаны! — крякал дядюшка Вук, размахиваясь ореховым прутом. — Я тебе покажу, как от школы отлынивать.
Один проказник вырвался от дядюшки Вука и взобрался на ореховое дерево, дядюшка разыскал в саду длинный шест, которым обычно отрясали сливы, и говорит:
