Нога судьбы, пешки и собачонка Марсельеза - [3]
Сразив птеродактилей от литературы, Антон Павлович падал в кресло и, обессиленный, затихал. Ему не писалось. В голове оставался жужжать Карлсон. Лысина по-прежнему отражала свет настольной лампы.
Кабинет погружался в сумерки. Тикали, еще дальше унося по времени от классиков, каминные часы Антона Павловича. С полочки равнодушно смотрели на Антона Павловича коллекционные терракотовые коты.
Что оставалось? Оставалось плеваться.
И Антон Павлович просыпался после очередного кошмара, согреваясь этой освещавшей его мучительное существование мыслью. «Сейчас я вам!» – думал Антон Павлович просыпаясь и, опуская с дивана синие, жилистые ноги, нашаривал ступнями тапки.
Глава 2
Марсельеза Люпен Жирардо
Утро окрасило нежным цветом все, что сумело окрасить. Трепетные тени кленов легли на тротуары аллеи и беговые дорожки парков. Оранжевые работники ЖГС бодро высыпали из зарешеченных автозаков с кистями и красками, чтобы окрасить все то, что не успело окрасить утро. Весенний воздух, наполненный чириканьем возвратившихся в мегаполис птиц, понес над гудроном запах растворителя КПК «Ласка». Радужно засияли бензиновые лужи.
По широким проспектам большого города спешили застывшие в пробках автомобили. Просторные «икарусы» везли, перетряхивая и притискивая друг к другу, хмурых менеджеров среднего звена, неповоротливых круглоглазых бухгалтерш и лохматых корректоров. Мускулистых монтеров и худых плитоукладчиков, длинных продавцов-консультантов и крепких кожаных прорабов. Бледных кассирш и зеленых электриков. Печальных учителей и веселых учеников. Коротконогих брюнеток и отцветших блондинок. Любовников и любовниц, брошенных жен, пассажиров с детьми, качающихся на тонких ногах кадыкастых студентов и крепких выносливых пенсионеров.
Выдавленные из наземного транспорта, потоки спрессованных граждан вливались в распахнутые двери транспорта подземного и продолжали свое стремительное передвижение к местам служб по разноцветным веткам туннелей.
Призрачные лица пассажиров с расплющенными по окнам носами пристально вглядывались в мелькающие кабели высоковольтных электрических передач. Поверх этих призрачных лиц было указано, кого именно перевозит подземный общественный транспорт. Транспорт перевозил пенсионеров, пассажиров с детьми и инвалидов. Для остальных мест в подземном транспорте не было. Остальные лица, ехавшие там, ехали там нелегально.
Антон Павлович Райский беспокойно метался по подушке. Ему снилась косматая, покрытая вулканической грязью гора, на которую он тяжело взбирался, позвякивая полным чистой, сверкающей родниковой воды ведром, после чего, установив ношу на вершине, опрокидывал ее вниз и бежал к подножию, чтобы снова наполнить.
Действия, производимые им во сне, Антон Павлович считал бессмысленными и надуманными. Однако остановиться он не мог: опять и опять волочился наверх, выливал ведро и спешил за новым.
Наконец каминные часы пробили полдень.
Антон Павлович вздрогнул, оскользнулся на какой-то козявке, покачнулся, пытаясь удержать равновесие, но выронил ведро с родниковой водой и кубарем покатился с горы к подножию, давя жалкие травки, клопов, качающихся в лепестках, мурашек, паучков и прочих букашек. Пустое ведро с похоронным звоном устремилось следом.
Бурелом в низине косматой горы с хрустом принял Антона Павловича в свои колючие объятия, на голову ему свалилось ведро, Антон Павлович зажмурился и проснулся.
В лазоревом небе меж створок гардин стояло лимонное солнце. Жемчужный луч делил кабинет писателя надвое. В луче кружились пылинки. Левую ступню Антона Павловича, угрюмо чавкая, грызла небольшая, похожая на больную лишаем летучую мышь, собачонка. Антон Павлович отнял у животного ногу, широко зевнул, потянулся и, зябко кутаясь в полосатый махровый халат, шлепая тапками, направился к кухне.
Маленькое несимпатичное животное, цокая о паркет коготками, поспешило за ним.
Животное звалось Марсельеза Люпен Жирардо. Сокращенно Марсельеза Люпен называлась Мерсью. Это было вздорное, истеричное существо женского пола пяти годов от роду, приобретенное за огромные деньги на Парижской собачьей выставке. Глаза Марсельезы были круглы и мутны, как болотные пузыри. Пара острых клычков росли из нижней отвисшей губы Марсельезы. Над бровями висела прямая пегая челка. Хвост дорогого животного украшала кисточка, придававшая крошке, по мнению ее стилиста и имиджмейкера Васечки, сходство с львицей или пантерой. Какое отношение кисточка имела к пантере, мастер парикмахерского дела не уточнял. Зато принадлежность Мерсью к семейству кошачьих казалась несомненной и была налицо.
Из сумеречного коридора прихожей Антон Павлович и его странное животное попали наконец в просторное кухонное помещение, где в полном габардиновом кресле сидела полная жена Антона Павловича Людмила Анатольевна Райская, втайне от мужа читавшая Дружинина. Увидев в руках супруги Александра Васильевича, Антон Павлович ничего не сказал, но так сморщился и задрожал подбородками, что Людмила Анатольевна тут же захлопнула «Поленьку» без закладки и занялась завтраком.
Антон Павлович и Мерсью, не пожелав изменнице «Доброго утра», вышли на балкон.
Эта книга встанет в один ряд с «Школой для дураков» Саши Соколова и «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева. И дело не только в удивительном языке, которым она написана, а в силе трагического напряжения, на котором она держится. Искренняя, преданная, хотя и не без щербинки, любовь. Психологическое насилие вполне определенно очерчивает портрет блаженного героя. «Опаздывают те, которых ждут… А ты себе не нужен…, — сказала мать». «Бобрыкин ненавистный» — маленький (не главный) мучитель в школе и муж подружки, когда дети повзрослели.
Александра Николаенко – художник, писатель. Окончила Строгановский университет, стала одним из самых молодых членов Московского союза художников, иллюстрировала детские и взрослые книги. В 2017 году стала лауреатом премии «Русский Букер» за дебютный роман «Убить Бобрыкина». Федя Булкин живет с бабушкой, а родители его в командировке – строят Град Небесный. Главная Федина мечта – добраться туда, к ним. Для этого он учит таблицу умножения, пишет письма Деду Морозу и Ленину, спорит с Богом и, конечно, взрослеет, не забывая откладывать деньги в кошку-копилку на билет до Града.
Если бы вам кто-нибудь сказал, что у вас на плече сидит шушера? Разве вы бы поверили? А они, между прочим, вполне реальные жители большого города, только невидимые нашему глазу. Вот и устраивают эти шушеры неприятности простым гражданам. А еще то светофор неожиданно встанет на пути, то кодла повстречается, то ведьма в окне напротив, то черт, призывающий сделать доброе дело…В общем, стоит быть начеку: скучать точно не придется!
Якову Фрейдину повезло – у него было две жизни. Первую он прожил в СССР, откуда уехал в 1977 году, а свою вторую жизнь он живёт в США, на берегу Тихого Океана в тёплом и красивом городе Сан Диего, что у мексиканской границы.В первой жизни автор занимался многими вещами: выучился на радио-инженера и получил степень кандидата наук, разрабатывал медицинские приборы, снимал кино как режиссёр и кинооператор, играл в театре, баловался в КВН, строил цвето-музыкальные установки и давал на них концерты, снимал кино-репортажи для ТВ.Во второй жизни он работал исследователем в университете, основал несколько компаний, изобрёл много полезных вещей и получил на них 60 патентов, написал две книги по-английски и множество рассказов по-русски.По его учебнику студенты во многих университетах изучают датчики.
«– Люба, открой дверь! Открой немедленно, слышишь! – Трофимов колотил в дверь ванной, за которой рыдала его беременная жена, мать его будущего – второго – сына.– Уйди от меня! – сквозь рыдания кричала Любочка. – Ненавижу тебя, не-на-ви-жу! Ненавижу, слышишь? Никогда тебе этого не прощу!..».
«Воробей влетел в широко распахнутое окно предродовой палаты, уселся на железную грядушку опустевшей кровати, испражнился, звонко, победно чирикнул и так же стремительно выпорхнул на улицу.– Прямо булгаковщина какая-то, – произнесла наблюдавшая за воробьем роженица.– Мальчик, – уверенно сказала другая, подтвердив свой прогноз кивком головы.Я ждала девочку. Мне все говорили, что будет девочка. Знаете, как женщины смотрят на живот беременной, улыбаются, вздыхают, думая о своем, а потом говорят: „мальчик“ или „девочка“…».
«Она проснулась с тем особым чувством изгнанности из рая… Села, как была, голой, на кровати, подперев подбородок коленями, и сплетенные, слипшиеся с лучами солнца волосы словно поддерживали ее голову.Она бы все отдала сейчас. Отказалась бы от всего самого ценного, чтобы быть в эту минуту рядом с ним. Отказалась бы даже от самой себя, такой прекрасной и начитанной. Любящей европейское кино и классическую музыку. Ибо зачем она сама себе без него? Она бы отдала все, чтобы он сейчас, в эту минуту, лежал с ней рядом.
Предлагаем читателям самую необыкновенную и, пожалуй, самую интересную книгу крупнейшего швейцарского писателя Фридриха Дюрренматта, создававшуюся им на протяжении многих лет. Она написана в жанре, которому до сих пор нет названия. Сам писатель называл свое детище лаконичным словом «Сюжеты». Под одной обложкой Дюрренматт собрал многочисленные «ненаписанные вещи», объединив их в причудливый коллаж из воспоминаний, размышлений, обрывков разнообразных фрагментов, загадочным образом ведущих к иным текстам, замыслам, снам, фантазиям.
"Манипулятор" - роман в трех частях и ста главах. Официальный сайт книги: http://manipulatorbook.ru ВНИМАНИЕ! ПРОИЗВЕДЕНИЕ СОДЕРЖИТ НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ! ПОЭТОМУ, ЕСЛИ ВЫ НЕ ДОСТИГЛИ ВОЗРАСТА 18+ ИЛИ ЧТЕНИЕ ПОДОБНОГО КОНТЕНТА ПО КАКИМ ЛИБО ПРИЧИНАМ ВАМ НЕПРИЕМЛЕМО, НЕ ЧИТАЙТЕ "МАНИПУЛЯТОРА".
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!