Ночью все волки серы - [58]

Если это была Ольга Сервисен, то соседка снизу нрава: привет ей уже передали.

31

Я спустился на первый этаж и позвонил в дверь. Мне не открыли.

— Послушайте! — крикнул я. — Вы позвонили в полицию? Если еще нет, то звоните сейчас же!

Никакого ответа. Видно, старушка стояла под дверью и тряслась, воображая всякие злодеяния, которые могли мне прийти в голову.

Ближайший телефон находился в закусочной на Экренгате. Владелец был родом из Хаугесунда, но позвонить он мне все же разрешил. Дежурный уголовной полиции пообещал тут же выслать машину. Я дошел до Киркегатен и стал ждать на улице.

Подъехал автомобиль, сам Данкерт Муус ступил из него на землю. Увидев меня, он обернулся к машине и спросил:

— Кто принимал вызов? Почему не предупредили, что звонит Веум? Это же известный потрошитель трупов.

И без всякой симпатии посмотрел на меня. На нем было его неизменное пальто и шляпа столетней давности. Ну а взгляд, как у людоеда, долго просидевшего на строгой диете.

— Кого же ты лишил жизни на этот раз, Веум?

Я кивнул в сторону дома.

— Пойдем, увидишь.

По уже знакомой лестнице мы поднялись на второй этаж. Я услышал, как одна из дверей на первом этаже приоткрылась, но не обернулся.

Данкерт Муус был не один. Его сопровождал Педер Исаксен, мертвенно-бледный и, как всегда, надутый. Они замечательно ладили между собой. И оба терпеть не могли меня.

— Веум же некрофил, знаешь, что это такое? — услышал я за спиной шутку Мууса. А когда мы подошли к квартире, он взревел: — Кто сюда вломился?

— Не высадив стекло, я бы не смог найти труп, — объяснил я как можно спокойнее.

— А кто просил тебя его находить? — Он просто издевался надо мной. — Она случайно не из тех твоих птичек, что балуются наркотиками и вечно сидят на игле? — И, обращаясь к Исаксену, добавил: — У Веума слабость к малолеткам. Впрочем, к трупам тоже, у него широкий диапазон интересов.

— Это Ольга Серенсен, ей не меньше шестидесяти, и…

— Неужели тебе с годами стали нравиться старушки?

— Она жила с Юханом Верзилой, который исчез в семьдесят первом. Дело закрыли. А вчера к ней заходил какой-то хромой. Когда убили Ялмара Нюмарка, там тоже возникал хромой.

— Ты говоришь, убили?

— Конечно. Но ведь то дело тоже закрыли, не так ли? Ну что поделаешь, если у человека на глазах шоры?

— Так ты доведешь нас до места или мы так и будем стоять здесь и слушать твою болтовню? — И опять шутка, адресованная Исаксену: — Ты понял, как у него все продумано? Целый спектакль в декорациях.

Мы вошли. Хозяйка квартиры лежала на прежнем месте. Теперь я смог разглядеть ее как следует. Одета в широкие коричневые брюки и желтовато-коричневый свитер, в котором без труда поместились бы еще двое. Лицо избороздили сероватые морщины, щеки ввалились.

Муус положил свою большую тяжелую руку мне на плечо и шагнул в комнату.

— А ты подожди в коридоре, Веум.

На пороге он задержался. Обвел глазами комнату. Затем извлек из кармана пальто обгорелый окурок, вставил его в рот и чиркнул зажигалкой. Я не помню, чтобы он когда-нибудь закуривал новую сигарету. Хорошие сигареты вообще не вязались с его помятой физиономией.

Вид его сутулой спины напомнил мне эпизод из американского боевика 40-х годов. Мужчина в пальто и шляпе. По комнате плывут кольца дыма. Обстановка наибеднейшая. А на полу лежит труп женщины, отнюдь не голливудской красотки, но, когда съемки будут окончены, эта статистка могла бы по праву потребовать высшей ставки.

Плохо только, что дублей отснято много, а конца съемкам еще не видно. Появляются новые сцены, съемки продолжаются, и никто не знает, чем же все это кончится. Ясно одно, что женщина мертва, и кино тут ни при чем, и Данкерту Муусу далеко до Хэмфри Богарта, впрочем, как и до Эдварда Робинсона.

Муус медленно повернулся ко мне.

— Скажи мне, наконец, правду, Веум. Какое тебе дело до всего этого?

— Я только что сказал…

— Я же просил тебя — правду. Я не намерен терять с тобой время. К тому же ты знаешь, как я люблю трупы. В отличие от тебя.

— Что, неприятно, когда тебя обходят? — тихо спросил я.

— Еще один выпад, и ты до утра в предварилке, — ответил он. — Впрочем, если хочешь, можешь отправиться туда прямо сейчас.

Я поднял руки вверх, и он угомонился.

— Так вот, эта женщина была подружкой Юхана Верзилы, убитого в семьдесят первом. Тогда же убили Харальда Ульвена. Есть предположение, что печально знаменитый Призрак и Харальд Ульвен — одно лицо. Не исключено, что он был замешан и в пожаре на «Павлине» в пятьдесят третьем.

Муус пожевал губами.

— Послушай, Веум. Это все твои предположения и догадки. Но интересно, что ты делал здесь сегодня? А твои экскурсы в историю мне не нужны.

— Сегодня я здесь как раз потому, что занимаюсь расследованием тех дел — и пожара 53-го, и таинственных исчезновений 71-го. Именно поэтому я и хотел встретиться с Ольгой Серенсен.

— Ее зовут Ольга Серенсен?

— Во всяком случае, именно так звали жившую здесь женщину. Но вы должны поговорить с той, что обитает на первом этаже. Это она рассказала мне, что вчера к Серенсен кто-то приходил, и что этот человек хромал.

— Тебе нравятся трупы, ей нравились хромые. Что здесь странного?