Ночные ведьмы - [3]

Родители? Этот вопрос смутил меня. Что сказать об отце? У меня к нему были сложные, противоречивые чувства. Еще во время первой мировой войны он, безусый юнец, был разведчиком. Прославился своей отчаянной храбростью, получил несколько ранений и три Георгиевских креста. Я любила отца за его боевое прошлое. После он много лет работал на железнодорожном транспорте, считался отличным специалистом. Был бы и сейчас всеми уважаемым человеком, если бы не увлечение вином в последнее время.

В 1936 году неожиданно уехал неизвестно куда. В душе у меня жила и любовь и обида на него. Ведь детям всегда хочется гордиться своими родителями, особенно отцами. И я могла бы гордиться отцом, не случись вот такое… А мама? Она хорошая, как и все, наверно, мамы. У нее ласковые, добрые руки, хоть и в мозолях — много лет работала прачкой, потом на заводе. Немало горя хлебнула в своей жизни. Иногда, в минуты задушевной беседы, она говорила, поглаживая по моим жестким волосам: «Учись, дочка, для тебя сейчас это самое главное в жизни. Я вот осталась малограмотной. Трудно мне…» Она пошла на тяжелую, неженскую работу только для того, чтобы я могла учиться в институте.

Но разве обо всем этом нужно говорить на собрании? Вероятно, не следует. Поэтому коротко ответила:

— Отца у меня нет. Мама работает на вагоноремонтном заводе маляром.

…Прошла предвыборная кампания, прошли и выборы, начались мои депутатские будни. А мне все не давал покоя вопрос: почему именно меня институт выдвинул в депутаты? Так и не ответив на него сама, решила обратиться к Василию Максимовичу, «духовному отцу», как называла его про себя.

— Видишь ли, Рая, — немного подумав, сказал Максимыч, — в институте есть много хороших людей. Есть, наверно, и не менее достойные, как ты сама говоришь. Но это в основном люди уже зрелые, с определенным жизненным опытом. Я не хочу сказать, что такие не подходят в депутаты. Наоборот, от них, может быть, было бы больше полезной отдачи. Но нам нужно растить молодежь, учить ее не только в институтах, но и на работе в государственных органах. — Он пытливо взглянул на меня. — Но ты ведь не подкачаешь, а? — И, одобрительно подмигнув мне, улыбнулся.

— Откровенно говоря, Максимыч, не знаю. Безусловно, буду стараться, но ведь этого мало! Нужны знания, опыт.

— Старшие товарищи помогут.

Действительно, помогали. Сам Василий Максимович, секретарь комитета комсомола Саша Суслин, секретарь парткома Вадивасов. И все-таки времени не хватало.

С сожалением рассталась со стрелковым спортом, с некоторыми кружками. Но аэроклуб не оставляла. К тому времени я уже сдала госэкзамены, получила звание пилота. Но не могла же на этом остановиться и отойти от авиации! Она властно захватила меня в свои воздушные объятия, завладела всеми думами и мечтами о будущем. При аэроклубе организовывалось звено летчиков-спортсменов, и я с большой радостью согласилась войти в него. Опять начались теоретические занятия, опять зашагала по знакомой дорожке в аэроклуб, забегая теперь в облисполком но своим депутатским делам…

— Рая, а не думаешь ли ты вступать в партию? — спросил как-то Василий Максимович. Меня этот вопрос удивил.

— Максимыч, я, наверно, не имею никакого права…

— А мне кажется, что ты уже готова к вступлению. Я согласен дать рекомендацию.

— Но мне только девятнадцать лет!

— Разве молодость — препятствие для вступления в ряды коммунистов?

— Какую огромную ответственность возьму тогда на себя…

— Ты боишься ответственности?

— Нет, но… Максимыч, дай мне срок обдумать. Думала долго к много. Для верности решила обратиться за советом к самому близкому мне человеку — маме. Она внимательно выслушала, потом, задумчиво глядя на меня, сказала:

— А ведь ты уже совсем взрослая, дочка. Я и не заметила, как ты выросла. Уже летаешь на самолете, избрали депутатом. Завидная у тебя юность! Моя была совсем иной… Совет же мой тебе такой: раз предлагают умные люди, значит, так и надо. Василий Максимович плохому не научит.

— Мне казалось, мама, что для того, чтобы стать членом партии, нужно совершить что-нибудь значительное, делом доказать…

— Придет время, докажешь.

Примерно через месяц меня приняли кандидатом в члены партии. Я мчалась домой, как на крыльях.

— Мама, поздравь, меня приняли в партию! — выпалила я одним духом.

— Ну, поздравляю, поздравляю, — она обняла меня и поцеловала.

Пришла весна, а вместе с ней и непреодолимая тяга в небо. Пришли мучительные раздумья. Стоит ли дальше учиться в СПМСХ, если я не собираюсь стать механизатором сельского хозяйства? Без особого энтузиазма сдавала летнюю сессию в институте. Полеты в спортивном звене все не начинались. Наконец после нелегких размышлений я решилась. С трудом добилась перевода в Москву, в авиационный институт.

В августе зашла в комитет комсомола к секретарю Саше Суслину.

— Я с прощальным визитом, Саша.

— Знаю. Покидаешь, значит, пас, да?

— Очень жаль расставаться с институтом, с друзьями, с Саратовом, но…

— Но мечта победила, так?

— Так, Саша.

Ну что ж, желаю тебе успехов. Больших успехов. А н вот характеристику на всякий случай тебе заготовил.

— Спасибо. Расхвалил, наверно?