Ночные твари - [6]

После того как медсестра ушла, Ярдли присела на край койки – но не слишком близко – и сказала:

– Мне нравятся ваши татуировки.

– О, – ответила Ривер, – это у меня вроде хобби. Кто-то собирает марки, а я коплю вот это. – Она указала на хризантему, извивающуюся вокруг здорового запястья. – Вот эту мне сделали в Индии. – Указала на орхидею на бедре. – Вот эту – в Японии, аиста на лодыжке – в Шанхае… Из каждой поездки я привожу новую татуировку. Как будто забираю с собой частичку места, понимаете?.. Вы много путешествуете?

– Нет, к сожалению. Если честно, я до сих пор ни разу не была за границей. А что с этим лотосом?

– О, просто у меня некрасивая родинка на плече. Огромная. В детстве над ней всегда смеялись. Так что эту татуировку я сделала, когда мне было шестнадцать, и с тех пор ношу футболки и прочее без рукавов.

– Очень красиво.

Ривер приподнялась и уселась, подобрав под себя ноги. До сих пор Ярдли старательно не смотрела ей на лоб, но теперь бросила взгляд. Толстая полоса проходила от одной брови к другой, там, где сделали разрез бритвой, и Ярдли представила себе, какую боль ощутила Ривер, когда пришла в себя. На рану было наложено по меньшей мере десять швов. Лицо Ривер было покрыто синяками, один подбитый глаз затек, нижняя губа рассечена. У нее был такой вид, будто она побывала в аварии.

– Узнать себя по-настоящему нельзя, если не путешествуешь по миру, – сказала Ривер. – Нужно понять, как ты будешь вести себя там, где тебе неуютно. Как будешь общаться с людьми. Вот я, например, поняла, что слишком легко доверяю людям, когда в Бангкоке у меня украли все мои вещи.

– Это ужасно. И что вы сделали?

– Ну, пару дней я вынуждена была думать только о том, как выжить, – Ривер пожала плечами. – Одна милая вдовушка сжалилась надо мной и накормила меня, затем я добралась на попутках до американского посольства. Пожалуй, это был весьма любопытный опыт. Возможно, вселенная пыталась мне показать, что не так уж страшно всё потерять.

Она повернулась, и Ярдли увидела под сползшим с другого плеча больничным халатом еще одну татуировку.

– А на другом плече у вас что?

– Это скандинавская руна. Она означает человека, который сам кует собственную судьбу. – Какое-то время ее лицо было печальным, затем она улыбнулась. – Извините, вы заговорили со мной о путешествиях и татуировках, а об этом я могу распространяться вечно. Но вы, несомненно, пришли сюда с какой-то иной целью…

Все жертвы реагируют на травму по-разному. Одни замыкаются в себе и не говорят по несколько дней или даже недель – а иногда, если травма достаточно серьезна, и вообще больше никогда не говорят. Другие натягивают счастливую маску и делают вид, будто ничего не произошло. Остальные оказываются где-то между. Ярдли решила, что Энджела Ривер до сих пор еще не осознала в полной мере то, что с ней произошло, не позволила своему рассудку принять и проанализировать это. И, если завести разговор прямо сейчас, это может ее сломать.

– Просто хотела проведать вас, – сказала она. – Узнать, не нужно ли вам что-либо.

– О, вы так любезны… Но на самом деле всё в порядке. Хотя медицинский персонал, вероятно, думает иначе. Сейчас им приходится со мной нелегко. До этого за мной ухаживал медбрат, и я как-то… даже не знаю… оцепенела. Поэтому попросила, чтобы мною занимались только медсестры и врачи-женщины, а их сейчас всего двое.

– Учитывая то, что вам пришлось пережить, это законная просьба.

– Пожалуй, – пожав плечами, сказала Ривер. Сняв с руки браслет-талисман, она принялась потирать бусины. – Кажется, вы сказали, что работаете в прокуратуре?

– Да.

– То есть вместе с полицией, верно?

– Да. Меня попросили взглянуть на вашу ситуацию и посмотреть, смогу ли я чем-либо помочь.

– На мою ситуацию? Вы хотите сказать, на то, что меня похитили и едва не убили?

Ярдли ничего не сказала.

– Извините, – сказала Ривер. – Меня частенько называют слишком прямолинейной. Но я не верю, что нужно притворяться, выдавая желаемое за действительное. Правда всегда лучше. – Она перевела взгляд на браслет. – Я знаю, что со мной произошло. Если хотите, можем говорить об этом.

– Вы уверены?

Посмотрев Ярдли в лицо, Ривер меланхолично усмехнулась.

– Послушайте, я осталась в живых. Судя по тому, что мне сказали полицейские, была другая женщина, которая умерла. По-моему, я не имею права капризничать.

– На мой взгляд, вы имеете полное право вести себя так, как считаете нужным,

– С вашего позволения я хотела бы сделать кое-что, – Ривер улыбнулась. – Я хотела бы прочитать вашу ауру.

– Мою ауру?

– Да, – Энджела кивнула. – Если мы будем разговаривать, я ведь должна знать, с кем имею дело, правильно? Итак, дайте мне свои руки.

Поколебавшись мгновение, Ярдли протянула обе руки. Глядя ей в глаза, Ривер взяла ее руки, затем чуть отвернулась в сторону, словно наблюдая периферийным зрением.

– Аура есть у всего, – объяснила она. – У растений, животных, у земли… у всего. И она рассказывает гораздо больше любых слов…

Сделав глубокий вдох, Ривер закрыла глаза. Открыв их, она долго и пристально смотрела на Ярдли. Наконец тихо произнесла:

– Простите меня.

– За что?