Ночные проповеди - [92]

– У меня появилось нехорошее подозрение, – сообщил Вермелен после того, как американец позвонил в полицию Роторуа. – Если роботы Кэмпбелла вдруг разом свихнулись, не значит ли это, что планы теократов, какими бы они ни были, уже начали осуществляться?

– Интересная мысль, – сказал Уокер, задумчиво взглянув на него.

17. Падение

Трепет тревоги распространился по коммуникациям со скоростью, сопоставимой со скоростью света. За ничтожно малые доли секунды он пробежал вдоль Атлантического лифта, будто дрожь вдоль позвоночника. Лодырю-2 оставался всего километр до мастерской, когда одна из антенн приняла аварийный сигнал.

Робот остановился, обвив парой конечностей перекладины, и задумался над ситуацией. Кажется, кто-то наконец воспринял предупреждение Адама Фергюсона всерьез. Хотя наверняка неизвестно. На уровне информированности, доступном ремонтному боту, судить тяжело. Десятую долю секунды назад из мастерской, где загрузился Лодырь-2 – уже в девяти километрах внизу, – послали команду на процессор, управлявший его манипуляторами, с приказом вцепиться в перекладину и оставаться в таком положении. Именно такое движение робот и собирался сделать сам, у него даже зародилось нехорошее подозрение: а вдруг его сознание – как человеческий мозг, стимулируемый электродами, – постфактум придумало мотив, чтобы рационализировать поступивший извне приказ?

Лодырь-2 настороженно пошевелил кончиками манипуляторов. Все в порядке. Подчиняются. Он смог преодолеть чужое решение. А безмозглый ремонтный робот с таким не справился бы. Разум имеет значение, и это придает уверенности.

Именно разум и возможности, заложенные в его программном обеспечении, позволили Лодырю-2 прочесть сообщения, которые ремонтный робот не смог бы воспринять и интерпретировать. Быстрота реакции охранных систем изумила и восхитила его. Он полагал, что начнется поиск возможного саботажа, а движение по лифту остановят. Вместо этого всех людей, гуманоидных роботов и прочие разумные механизмы попросили как можно скорее покинуть лифт – спуститься, если они находились у основания, и подняться или катапультироваться, если находились в верхней части. Конечно, аварийные спуски и подъемы были делом рискованным. Но на первой сотне километров при блокировке несущих кабелей можно было спрыгнуть, используя сначала крылатые шлюпки, а в конце спуска – парашют. Существовал даже экстрим-спорт – прыжки с лифта в усиленном скафандре и с парашютом. Над атмосферой и на низких орбитах расчет был другой. Чем выше находится неисправный участок кабеля, тем больше риск и тем катастрофичнее последствия. С другой стороны, чем выше, тем больше шансов уйти на орбиту, где можно провисеть до спасения или переждать и вернуться.

Сейчас Лодырь-2 находился на высоте 2843 километра. В неприятнейшей промежуточной зоне. Увы. Он продолжил изучать поступающую информацию, продираясь сквозь верхние слои программных инструкций, чтобы добраться до причин тревоги. Ага! Ремонтный робот полез не туда. Очевидно, его взломали хакеры и установили свои программы. Он не реагирует на команды блокировки – у него против них есть защита или иммунитет. Никто не знает, спрятана ли у него в корпусе взрывчатка. А может, он хочет взломать и подчинить остальных роботов лифта? Он лезет по служебной лестнице к стратегически важному узлу управления, расположенному на высоте 2844 километра, и сейчас находится всего в 952 метрах от него…

О-хо-хо.

Первым побуждением Лодыря-2 было разослать всем сообщения, объяснить, какое ужасное недоразумение произошло. Но он тут же понял, что это ничем ему не поможет, только сделает хуже.

Робот обратил внимание на первые последствия сигнала тревоги. Высоко наверху от яркой линии кабеля отделились крохотные искорки. Внизу одна за другой появлялись искорки поярче. При увеличении оказалось, что мастерская наверху кишит ими. Ремонтные роботы, такие же, как он сам, полезли вниз, причем гораздо быстрее, чем поднимался нарушитель спокойствия. От мастерской же отделился большой объект и, гася отклоняющий импульс маневровыми двигателями, начал стремительно приближаться. До контакта осталось 1,6 секунды.

Лодырь-2 использовал их, чтобы пролезть еще немного, и вызвал по сети нового игрока. В ответ обрушилась лавина блокирующих команд. Пришлось тратить миллисекунды, отражая и нейтрализуя каждую, и поэтому наверх он продвигался рывками. В то же время, подвергнув входящие сигналы более высокоуровневому анализу, Лодырь-2 отыскал в кодах признаки цифровой подписи, сообщенной дружелюбным инженером из «Ханиуэлл».

К нему навстречу летел Хардкасл.

За две десятых секунды до контакта его траектория выровнялась, и Лодырь-2 сумел разглядеть противника. Гуманоидный робот, совершенно обнаженный, если не считать ранца с ракетным двигателем. Лодырь-2 изменил курс, откинулся в сторону и вниз от кольца-перекладины как раз тогда, когда Хардкасл протянул за ним руку. В течение доброй сотни миллисекунд преступник пытался скорректировать просчет. Когда полыхнул маневровый двигатель, Лодырь-2 отцепил от лестницы все манипуляторы, кроме одного, и крутанулся на самом его кончике. Враг снова вытянул руку – но роп прыгнул и спустя миллисекунду, будто осьминог, обхватил манипуляторами лицо андроида, задержавшись на нем лишь для того, чтобы проткнуть алмазными сверлами оба глаза. Затем он кинулся по шее убийцы за спину, к ракетному ранцу. Хардкасл протянул руку и схватил Лодыря, но тот успел вогнать сверла в ранец, прямо в топливный бак. Когда фанатик сдернул назойливого бота, сверла продолжали работать – и произвели отличный трехсантиметровый разрез в баке. Оттуда вырвалось облако сильно сжатого газа. Хотя выхлоп получился слабее, чем от двигателя, он отпихнул Хардкасла и его трепыхающийся улов на пару метров от лестницы – не дотянуться.