Ночные крылья. Человек в лабиринте - [3]

— Кого-кого?

— Древних правителей. Разве ты не знаешь историю прошлых циклов?

Я с любопытством посмотрел на него:

— Ты утверждаешь, что не состоишь ни в какой гильдии, Гормон. Может, ты Летописец и скрываешь это от меня?

— Посмотри на мое лицо, Наблюдатель. Разве я могу принадлежать к какой-нибудь гильдии? Разве туда примут Перерожденца?

— Ты прав, — согласился я, глядя на его толстую, как будто восковую, золотистого оттенка кожу, глаза с красными зрачками, искривленный рот. В детстве Гормона кормили тератогенетическими препаратами; он был мутантом, по-своему красивым, но тем не менее монстром, Перерожденцем, существом вне законов и обычаев человека, которые приняты в Третьем Цикле цивилизации. Для таких, как он, никаких гильдий не существует.

— Это еще не все, — продолжил Гормон. Его торба была бездонной; в случае необходимости в ее сморщенную серую пасть можно запихнуть целый мир, и все равно она останется размером с ладонь. Гормон извлек из нее обломки каких-то приборов, свитки, угловатую вещицу из коричневого металла, не иначе как какой-то древний инструмент, три квадратика блестящего стекла, пять бумажек — бумажек! — и множество других допотопных вещей. — Видишь? — гордо сказал он. — Плодотворная прогулка, Наблюдатель! И это не просто случайная добыча. Все записано, все помечено — культурный слой, предполагаемый возраст, местоположение находок. Здесь у нас многие тысячелетия Роума.

— Имел ли ты право взять эти вещи? — с сомнением спросил я.

— Почему бы нет? Кто их хватится? Кому из этого цикла есть дело до прошлого?

— Летописцам.

— Чтобы делать свою работу, им не нужны предметы.

— Но зачем они тебе?

— Меня интересует прошлое, Наблюдатель. Пусть я и не состою ни в какой гильдии, у меня есть научные интересы. Что в этом такого? Ведь даже мутант может стремиться к знаниям, верно?

— Конечно, конечно. Стремись, если хочешь. Реализуй себя в чем хочешь. Это Роум. На рассвете мы войдем в него. Я надеюсь найти здесь работу.

— У тебя могут возникнуть трудности.

— Как так?

— Не сомневаюсь, что в Роуме и без тебя толпы Наблюдателей. Вряд ли там будет большой спрос на твои услуги.

— Я буду искать милости принца Роума, — сказал я.

— Принц Роума — суровый, холодный и жестокий человек.

— Ты с ним знаком?

Гормон пожал плечами.

— В некотором роде. — Он начал складывать свои находки обратно в походную торбу. — Впрочем, можешь рискнуть, Наблюдатель. Есть ли у тебя иной выбор?

— Нет, — ответил я. Гормон рассмеялся. Я даже не улыбнулся.

Гормон занялся изучением похищенных древностей. Если честно, его слова меня глубоко расстроили. Он казался таким уверенным в себе в этом полном неопределенности мире, этот изгой, Перерожденец, не состоящий ни в какой гильдии, монстр, не похожий на человека. Как он мог оставаться таким хладнокровным, таким спокойным? Он жил без забот, не тревожась о бедствиях, и издевался над теми, кто признавался в своем страхе. Гормон странствовал с нами уже девять дней, с тех пор как мы встретили его в древнем городе на юге, под вулканом на берегу моря. Я не предлагал ему присоединиться к нам. Он сам влился в нашу компанию, и я уступил просьбе Авлуэлы и согласился его взять. В это время года на дорогах темно и холодно, на них можно встретить множество опасных животных, и старику, путешествующему с девушкой, наверняка был смысл взять с собой сильного, мускулистого спутника, такого как Гормон. И все же бывали дни, когда я жалел, что взял его с нами, и сегодня был один из таких дней.

Я медленно вернулся к своим инструментам.

— Я помешал твоим Наблюдениям? — спросил Гормон, как будто до него это дошло только что.

— Да, помешал, — мягко сказал я.

— Извини. Тогда начни сначала. Я не будут тебе докучать.

И он одарил меня своей ослепительной кривой улыбкой, полной такого неподдельной искренности, что она затмила собой высокомерие его слов.

Я покрутил ручки, установил контакт с узлами, стал следить за показаниями приборов. Но я не вошел в режим Бдения, потому что чувствовал рядом с собой Гормона и боялся, что, несмотря на обещание не мешать мне, он в самый ответственный момент отвлечет мое внимание.

Наконец я отвернулся от прибора. Гормон стоял на противоположной стороне дороги, подняв голову и вытянув шею, чтобы разглядеть в небе Авлуэлу. Стоило мне повернуться к нему, как он вспомнил о моем присутствии.

— Что-то не так, Наблюдатель?

— Нет. Момент не благоприятен для моей работы. Я подожду.

— Скажи мне, — сказал он, — когда враги Земли действительно прилетят со звезд, твои инструменты сообщат тебе об этом?

— Надеюсь, что сообщат.

— А что будет потом?

— Тогда я оповещу Защитников.

— После чего труд всей твоей жизни завершится?

— Возможно, — ответил я.

— Зачем тогда нужна целая гильдия Наблюдателей? Почему бы не иметь один главный центр? Зачем кучка странствующих Наблюдателей перемещается с места на место?

— Чем больше векторов обнаружения, тем выше вероятность раннего оповещения о вторжении чужаков, — ответил я.

— Тогда отдельный Наблюдатель вполне может включить свои машины и ничего не заметить, если захватчик уже здесь.

— Такое тоже возможно. Поэтому мы и практикуем избыточность.