Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади - [23]

Он даже и во мне увидел, наконец, человека. А это было для него нелегко.

Он говорил:

— Ты знаешь, Наблюдатель, когда обладаешь властью, то вся беда в том, что ты отрезан от людей. Люди становятся для тебя чем-то неодушевленным. Ну вот ты, например, был для меня просто машиной, которая где-то рядом проводит Наблюдения, чтобы обнаружить Завоевателей. А ведь у тебя были мечты, надежды, огорчения и все остальное, но я-то воспринимал тебя, как старика, который существует только ради того, чтобы выполнять в союзе свои функции. Теперь я понял гораздо больше.

— Что же?

— Что ты был когда-то молод, Наблюдатель. У тебя был родной город, который ты любил. Семья. Наверное, даже девушка. Ты выбрал союз, выбрал дело и научился ему, ты боролся, у тебя болела голова и подводило живот, и вообще было очень много трудных минут в твоей жизни, когда ты пытался разобраться, что к чему в этом твоем деле, для чего оно. И ты видел, как проезжали мы, Магистры, Правители, пролетали мимо, как кометы. И вот судьба свела нас на этой дороге в Парриш. И кто же из нас больше счастлив сейчас?

— Я ощущаю себя вне счастья или печали, — ответил я.

— Это правда? Это правда? Или это просто маска, за которой ты прячешь истинные чувства? Признайся, Наблюдатель, ведь по законам твоего союза ты не имеешь права жениться. Но ты хоть когда-нибудь любил?

— Случалось.

— А сейчас?

— Я уже стар, — ответил я уклончиво.

— Но ведь теперь ты можешь любить, правда? Ты теперь свободен от клятвы своего союза. У тебя может быть невеста.

Я рассмеялся:

— Кому я нужен?

— Не говори так. Ты совсем не стар. Ты полон сил. Ты повидал мир и понимаешь его. А что, в Паррише ты бы мог найти себе какую-нибудь молодую женщину, которая… — Он вдруг замолчал, а потом спросил: — А ты когда-нибудь испытывал искушение, когда ты еще должен был соблюдать клятву?

Как раз в этот момент над нами пролетела Воздухоплавательница. Это была женщина средних лет, и ей трудно было лететь, потому что умирающий дневной свет давил на ее крылья. Меня пронзила острая боль. И мне хотелось сказать Принцу: да, да, было такое искушение. Совсем недавно ворвалась в мою жизнь маленькая Воздухоплавательница, девушка, совсем еще ребенок, Эвлуэла. И по-своему я любил ее, хотя даже ни разу не коснулся, и я до сих пор люблю.

Но я ничего не сказал Принцу Энрику.

Я все смотрел на эту Воздухоплавательницу, которая была свободней меня, потому что у нее были крылья и, окутанный теплом этого весеннего вечера, я почувствовал, как меня пронизывает холод одиночества.

— Еще далеко до Парриша? — спросил Принц.

— Мы будем идти и идти и когда-нибудь придем туда.

— А потом?

— Я буду учиться в союзе Летописцев, для меня Парриш — начало новой жизни. А для вас?

— Я надеюсь отыскать там друзей.

И мы шли вперед долгие часы каждый день. Некоторые из тех, кто проезжал мимо, предлагали подвезти нас, но мы отказывались, потому что на проверочных постах Завоеватели наверняка будут искать таких, как Принц. Мы прошли десятки миль по туннелям, прорытым под горами, ледяные вершины которых вздымались в заоблачную высь. Потом мы пересекали равнины, на которых раскинулись крестьянские угодья. И мы останавливались у пробуждающихся после зимы рек, чтобы охладить горящие ступни ног. Нас нещадно палило золотое солнце. Мы шли через этот мир, но были вне его. Мы не слушали новостей Завоевания, хотя было очевидно, что победа Завоевателей была полной и окончательной. Они сновали повсюду в своих маленьких машинах и рассматривали наш мир, который теперь принадлежал им.

Я подчинялся всем приказам Принца, включая и те, которые были для меня неприятны. Я пытался сделать его жизнь более сносной. Поэтому я давал ему возможность все еще чувствовать себя правителем — правителем хотя бы одного никудышнего старого Наблюдателя. Я учил его, как нужно себя вести и что нужно делать, чтобы люди верили, что он Пилигрим. Конечно, я знал немного, но я рассказал ему, как нужно держаться, какие фразы произносить, какие молитвы читать. Было ясно, что он редко обращался к Провидению, пока правил. Теперь он стал праведником, но неискренним, это было просто игрой в Пилигрима.

В городе, который назывался Дижон, он сказал: «Здесь я куплю себе глаза».

Конечно, он не имел в виду настоящие глаза. Секрет такой замены глаз был утерян еще во Втором Цикле. Там, на более счастливых звездах, за деньги можно купить любое чудо, а наша Земля была уже давно забытой Богом планетой где-то на задворках Вселенной. Во времена до Завоевания Принц мог бы отправиться к этим звездам и купить там себе новое зрение, но сейчас он мог приобрести глаза, которые могли помочь ему лишь различать светлые предметы от более темных. Но даже и это было хотя бы каким-то элементарным зрением, ведь пока что у него был лишь рефлектор, который предупреждал его о препятствиях на пути. С чего он взял, однако, что в Дижоне он найдет мастера, который сможет ему помочь? И как он собирается платить?

Он сказал:

— Там есть человек, брат одного из моих Секретарей. Он из союза Изобретателей, и я часто покупал его работы в Раме. У него найдутся для меня глаза.