Ночные игры - [75]

Грифф стоял как статуя, пока руки его мучителя прикасались к его плечам, спине, сильно сжимали напряженные ягодицы.

— Ты невероятно мужественный экземпляр, — сказал Йорк. — Высокий, с широкой костью, сильными плечами, накачанной мускулатурой. Ты так красив, как только может быть красив молодой мужчина.

Йорк вздохнул, потом слегка прикоснулся к свежему рубцу на его спине. Грифф вздрогнул.

— Когда ты научишься повиноваться каждой моей команде, я не буду пороть тебя. Это в твоих интересах, Гриффин. Мне не нравится, когда Сандерс бьет тебя хлыстом, но ты сам виноват, ты слишком непокорен.

Грифф заставил себя вернуться к реальности. Больше всего на свете он хотел помочь Ник. Возможно, ценой своего собственного рассудка?

Глава 26

Если бы она могла убегать от него немного дольше, позволить ему охотиться так, как он хочет, сегодня вечером он дал бы ей немного еды. Но он нашел ее так быстро… Пожалуйста, Господи, нет! Латаша попыталась не думать о клетке. Первое время, когда он сажал ее в эту ужасную клетку и оставлял одну на всю ночь в лесу, она разбивала ноги и руки в кровь, пытаясь выбраться наружу. После часов безуспешной борьбы она рыдала, как ребенок.

Но пришло утро, и ока была рада новому дню. Как еще одному шансу спастись от сумасшедшего, который привез ее в эту тюрьму на острове.

Пот лил с нее градом, а ноги пылали огнем, но Латаша вырвалась из леса и бежала теперь по направлению к пляжу. В первый раз с тех пор как он привез ее сюда и начал ежедневную охоту, она убежала так далеко от того места, где он освободил ее. Она старалась специально запутать следы, надеясь сбить с толку своего преследователя и выиграть время.

Песок на пляже отливал кремово-белым, словно крошечные бриллианты, насыпанные на землю. Упав на колени, Латаша хватала ртом воздух. Когда морской воздух немного освежил ее, она увидела полуразрушенную лачугу.

Сделав над собой усилие, Латаша поднялась на ноги и с трудом пробралась по сыпучему песку к хижине. Она не осмелилась остаться в этом месте настолько, чтобы все тщательно осмотреть. Охотник может настигнуть ее в любой момент. Но когда она обогнула лачугу, намереваясь бежать по пляжу, сколько хватит сил, то застыла как вкопанная. Она увидела лодку.

На солнцепеке, перевернутая кверху дном, с двумя веслами неподалеку, лежала деревянная лодка, привязанная к стене лачуги.

«Спасибо тебе, Господи, спасибо!

А что, если это дырявая лодка? Что, если она сгнила? Что, если…

Не думай об этом сегодня. Сосредоточься на охоте. Беги подальше от этого места. Не позволяй ему поймать тебя здесь.

Он не знает о существовании этой лодки. Не может знать».

Латаша знала, что он может настичь ее здесь, рядом с этим неожиданно обнаруженным средством спасения.

Она должна быть осторожна. Терпелива. Надо придумать план. Выждать подходящий момент.

Падж припарковал мотоцикл, сошел с него и решил перекусить. Охотиться на этом крошечном острове было не столь просто, как в Бельфлере. Там он знал окрестности на тысячи миль вокруг как свои пять пальцев. Падж надеялся, что со временем он так же хорошо будет знать остров Табора. Лес здесь был похож на джунгли — влажный, густой и зловонный. Гниющие растения и мертвые мелкие животные. Пляжи были хороши, но маневрировать на них на мотоцикле было невозможно, за исключением тех мест, где песок был утрамбован. А таких мест было немного.

В первые дни Латаша испытывала его терпение, но когда он хорошенько ее наказал, присмирела. Она стараларь быть быстрой и сообразительной, как настоящее животное.

Но до коварства Николь ей было далеко. Как и всем остальным.

Падж знал, что ничего подобного ни от кого из них он ожидать не может. Николь была особенной, такой у него не было и не будет. И не вина Латаши, что она не вдохновляет его так, как Николь. Однажды он избил Латашу хлыстом за то, что она не доставила ему такого удовольствия, какое могла бы подарить Николь.

Он не испытывал ненависти ни к Латаше, ни к другим своим жертвам. Все они были просто участниками его игры. Но Николь он ненавидел. Ненавидел зато, что она перехитрила его. За то, что пыталась убить. За то, что теперь он не может получать удовольствие от преследования других жертв.

Падж закончил трапезу и тряхнул головой.

«Спасай свою жизнь, моя прекрасная эбеновая антилопа. У тебя только одиннадцать дней до того, как я прикончу тебя единственным выстрелом и пополню мою коллекцию трофеев».

* * *

— Почему ты не хочешь поговорить о своем муже? — спросила доктор Менг.

Ник посмотрела на Иветту, которая сидела напротив нее в белом плетеном кресле в освещенной солнцем комнате. Вот уже полторы недели Ник ежедневно сидела и разговаривала с доктором Менг. Эта женщина никогда не повышала голоса, никогда не выходила из себя, не срывалась и не злилась. Иногда Ник говорила что-нибудь специально для того, чтобы вызвать ее негативную реакцию, однако получить таковую ей не удалось ни разу.

— Николь!

— Да, я слышала тебя. Просто я размышляла над твоей одеждой. На тебе каждый день что-то новое. Должно быть, ты путешествуешь с огромным чемоданом.

Уголки полных совершенных губ доктора Менг поднялись в намеке на улыбку.