Ночные бродяги - [86]
Свелтлана гордо вскинула голову и прошествовала к воротам в сопровождении полицейских. Проходя мимо принца, она прошипела:
— Советую тебе оставаться на Поднебесном, принц Мизка.
— Из того, что мне рассказали, — ответил он, — я понял, что мне безопаснее быть как раз на Статтленде. Разве вы не собираетесь напасть на эту страну, как только станете президентом? Полагаю, мы увидимся на выборах, графиня. Лемминги узнают о ваших делах и будут стыдиться вас.
Она сверкнула глазами и, поджав губы, вышла из сада.
— Ну, — произнес мэр, придя наконец в себя, — думаю, что сегодня мы видели ее в последний раз!
— Возможно, — сказал Нюх, задумчиво глядя ей вслед, — но не уверен.
— Давайте надеяться, что оставшаяся часть дня пройдет спокойно, — сказала Сибил. — Все-таки у нас в гостях королева.
В эту минуту через ворота в сад вбежал перепуганный полицейский.
— Крысы! — закричал он в панике. — Сюда идут крысы!
Следом за ним ворвался еще один горностай-полицейский:
— Они уже рядом!
Гости пронзительно закричали, сам мэр упал на четвереньки и вцепился лапами в ногу королевы, которая тотчас огрела его скакалкой. В ворота хлынули крысы, одетые в старинные камзолы, высокие сапоги и широкополые шляпы, украшенные перьями. На поясах у них виднелись рапиры. Вся эта толпа ринулась в сад, бросилась к столам и спряталась под скатерти.
В саду началось светопреставление. Горностаи-мамаши визжали, их малыши прятались в юбках, мешая матерям бежать. Нюх призывал всех к спокойствию. Мэр Недоум в панике визжал, ласки-слуги выронили подносы с едой, и принцесса Сибил тотчас сказала, что высчитает все с их зарплаты. Грязнуля принялся остервенело лаять, Бриония швырнула в него стакан воды, Плакса истерично захохотал. Врун вспрыгнул на стол и угодил в желе. Королева прыгала и кричала:
— Какой замечательный праздник!
А оркестр продолжал, играть развеселую музыку.
Наконец в сад быстрым шагом вошел крыс в великолепном костюме — чулках, камзоле, кружевах, дублете и в прекрасной шляпе. Он остановился, огляделся, снял шляпу и, отвесив изысканный поклон в манере придворных позапрошлого века, крикнул;
— Ложитесь!
А потом сам бросился ничком на газон.
Предупреждение прозвучало как нельзя более кстати. Через секунду раздался взрыв. Казалось, весь город содрогнулся до основания. Бомба — а что это была она, никто не сомневался — все-таки взорвалась. И взорвалась она под городом — в канализационных трубах. Следом за взрывом послышался скрип, скрежет и перезвон колоколов, словно они все посходили с ума и решили играть разом все мелодии. Над садом пролетела огромная пружина, потом стрелка часов, похожая на гигантский меч, вонзилась в землю прямо перед носом у какой-то толстой дамы-горностая. Переворачиваясь в воздухе, промчалась цифра шесть, которая угодила в расставленный на газоне тент и пробила в нем здоровенную дыру.
А потом в той части города, что была расположена ближе к реке, поднялось огромное облако пыли.
— Что это? — прохрипел мэр Недоум, потрясенный до глубины души. — Что случилось?
40
— Полагаю, две вещи, — отозвался Остронюх Серебряк, к удовольствию всех присутствующих, он был способен дать необходимые объяснения. — Во-первых, полагаю, что бомба Баламута все-таки взорвалась в канализации. Я прав, Тоддлебек?
— Хм-м, частично, — ответил предводитель крыс, принимая вертикальное положение и отряхиваясь. — Поэтому нам и пришлось оставить наши дома и спасаться бегством. Бомбу нашли всего десять минут назад, и времени хватило лишь на то, чтобы эвакуироваться.
Нюх кивнул.
— А во-вторых, бомба была подложена под Звенящим Роджером, и от взрыва башня рухнула. Так что теперь мы потеряли чувство времени, друзья. Часовой башни больше нет.
Мэр схватился за голову.
— Нет! Только не Звенящий Роджер! — простонал он. — Я же использовал его для того, чтобы экзаменовать верхолазов!
— Ничего, мэр, — прошептал ему на ухо Джо Уль, — я построю паровые часы.
Тоддлебек выступил вперед, приблизившись к мэру, и горностай тотчас отшатнулся — крыс он боялся.
А крыс между тем, положив лапу на рапиру, висящую на поясе, продолжал:
— И это еще не все. Самое худшее, что ваша большая машина взорвалась и разлетелась на кусочки.
Мэр вытаращил глаза:
— Большая машина?
— Которую строили в канализации. Этот Баламут заложил бомбу как раз внутрь этой машины. Разумеется, я не могу претендовать на знание техники, поскольку прогресс не стоит на месте, а мы, канализационные крысы, не настолько искушены в знании механизмов, но вряд ли машина, которая разлетелась на миллионы кусочков, сможет работать.
— А-а! — завопил мэр, падая на землю.
— Паровая бомба? — воскликнул Эдди Сон. — Вы хотите сказать, что анархист заложил бомбу в паровую машину?
— Нет, — мрачно отозвался Тоддлебек. — Он использовал оба механизма. Этот Баламут, конечно, плохой ласка, но, надо отдать ему должное, справедливый.
— Но почему ты сказал, что я прав лишь отчасти? — спросил в недоумении Нюх.
— Видите ли, — вежливо отозвался Тоддлебек, — там не одна бомба. Первая действительно была заложена в отопительную машину, а вторая — гораздо мощнее — заведена на другое время и пороха в ней достаточно, чтобы взорвать весь город. Думаю, что если взорвется она, то от города останутся лишь головешки.
