Ночные бродяги - [37]

Лошадиная голова была уже совсем рядом. Плакса понятия не имел, чего хочет его друг, но сейчас было не до споров. Он поднес окарину к губам и дунул. Тут же раздались те самые таинственные звуки, которые им уже доводилось слышать, древняя мелодия унеслась в небо. Туман дрогнул, и на противоположной стороне моста показался уже знакомый ласкам фантом. Казалось, что ласок атакуют с обеих сторон.

— И что нам теперь делать? — заверещал Плакса. — Если нас не сожрет один, то проглотит другой!

— Или они сожрут друг друга, — заметил Грязнуля.

И оказался прав. Как только привидения увидели друг друга, меж ними началась битва. Привидения ревностно охраняют свою территорию и не терпят, когда в их владения вторгаются чужаки. Поэтому, едва завидев непрошеного гостя, лошадиная голова ринулась вперед. Но и дух из окарины тоже не оплошал: черная тварь метнулась на лошадиную голову. В какое-то мгновение показалось, что дух из окарины одолевает местное привидение, но тут лошадиная голова распахнула пасть во всю ширь и проглотила черную тварь. Потом горящие глаза снова уставились на ласок.

— Не сработало! — в панике крикнул Плакса. — Сейчас она примется за нас!

— Подожди немного! — спокойно сказал Грязнуля.

И действительно, тут же проглоченное привидение выскользнуло из шеи лошади — ведь у нее не было туловища, а соответственно и желудка, чтобы удержать там проглоченного врага. И опять лошадиная голова проглотила привидение из окарины, но снова оно вылетело из шеи лошади с той же легкостью, как шелковый платок из рукава фокусника.

Плакса и Грязнуля тем временем благоразумно дали деру, предоставив привидениям в одиночестве вести битву, в которой никто из них не сможет победить. Вернувшись к себе в номер, ласки без сил рухнули на постели. Да, общаться с привидениями — очень непростое дело, и они вполне заслужили полноценный отдых.

Нюх едва сумел разбудить их в половине девятого. После умывания ласки спустились позавтракать, поздоровавшись по дороге по меньшей мере с полудюжиной шахматистов. О своих ночных приключениях Грязнуля и Плакса решили ничего не рассказывать — им не хотелось выглядеть дураками в глазах друга и работодателя.

Они заказали плотный завтрак: сосиски, ветчину и яичницу с поджаренными хлебцами. Плакса попросил себе еще сок из одуванчиков, а Грязнуля отказался от него, сказав, что после такого питья набегается в уборную, и ограничился чашечкой кофе. Нюх заказал на десерт фрукты. В общем, позавтракали они хорошо и теперь могли спокойно отправляться в расположение армии.

Нюх нанял тележку, запряженную мышами, чтобы добраться до линии фронта. Плакса и Грязнуля очень удивились подобному расточительству, вдобавок ночью они успели посмотреть, в каком состоянии находятся окрестные дороги. Но Нюх был сугубо городским жителем, да еще из благородных, так что привык путешествовать с известным комфортом. Когда они переезжали через мостик, на котором наша парочка успела побывать рано утром, Нюх поднял голову и, увидев не прекративших до сих пор сражение привидений, заметил:

— Похоже, у вас двоих сегодня выдалась веселая ночка.

— Как ты узнал? — воскликнул Плакса.

— Ну, это не так уж и трудно. Полагаю, что если сейчас ты желаешь избавиться от окарины, то вполне можешь это сделать. Хотя, по-моему, теперь ты не очень-то хочешь с ней расстаться.

— Не хочу, — подтвердил Плакса. — Она еще может пригодиться.

Извозчик, пожилой деревенский ласка, обернулся.

— Вы, городские, приехали, чтобы поглядеть войну? — поинтересовался он.

— Да, мы едем на фронт, — подтвердил Нюх.

— А, — с удовлетворением сказал ласка и усмехнулся, — я так и думал.

Вдоль дороги лежали сваленные в кучи ветки, которые подкладывали под колеса пушек, а теперь они гнили, не нужные никому. Там и сям виднелись вырванные с корнем деревья и воронки, на земле лежали неразорвавшиеся снаряды. В воздухе пахло порохом. Мимо скользнули две тени.

— Дезертиры, — пояснил ласкам возница. — Каждый день ласки, хорьки и горностаи бегут отсюда. Сыты войной по горло.

Такого ласки не ожидали.

Когда они прибыли на позиции, то обнаружили огромное строение из бревен, где собрались хорошо одетые животные. На самом краю болот веселилась толпа, все смотрели на военные действия, то и дело указывая зонтиками на поле битвы. Дамы попискивали от восторга, господа снисходительно смотрели и делали быстрые наброски или записи в блокнотах с золотым обрезом.

Впереди виднелся ряд медных пушек, некоторые были с пружинным механизмом, а другие — с паровым, в зависимости от того, какой генерал командовал тем или иным полком. Все они стреляли в сторону болот. Правда, крыс видно не было. Оттуда доносились лишь крики. Нечто вроде:

— Мим-м-м-м-мо! С-с-совс-сем с-стлять не умеете!

Эти крики нисколько не тревожили генералов, которые спокойно расхаживали возле своих батарей, позвякивая бесчисленными медалями. Их шляпы украшали воробьиные перья, а сапоги сверкали на солнце так, что глазам становилось больно. Эти генералы выкрикивали приказ полковникам, те кричали на капитанов, которые передавали его лейтенантам, а те, в свою очередь, принимались орать на сержантов. Сержанты, пожалуй, единственные, кто понимал, что к чему, выкатывали глаза от натуги и пытались втолковать рядовым, что тем надлежит делать.