Ночной скиталец - [55]

Вэл колебался.

— Примерно… примерно как Рейф Мортмейн?

Когда Ланс бросил на него сердитый взгляд, он пробормотал:

— Прости.

— Ну, возможно, Розалин знает что-то, что поможет опознать мужчину, — сказал Вэл, кладя древнее оружие на стол. — Ты можешь спросить ее завтра, когда обсудишь приготовления к свадьбе.

Ланс нахмурился, думая, что ослышался, боясь того, что брат имел в виду.

— Чьей свадьбе? — спросил он грозным тоном.

— Твоей и Розалин.

В течение нескончаемого мгновения Ланс был в состоянии лишь смотреть на Вэла, не зная, хочет ли он засмеяться или удавить своего унесенного мечтами братца. Он медленно покачал головой в полнейшем неверии.

— Ты действительно неисправим, Валентин. После всего, что случилось, после всего, что я рассказал, все еще твердишь об этой легенде об избранных невестах, все еще планируешь мою свадьбу…

— Я надеялся, что ты сам готов сделать это. Ты привез Розалин обратно в Замок Леджер. Ты уложил ее в свою постель.

— Женщина была ранена, не забыл? Какого черта еще я должен был делать с ней?

— Мы обычно лечим раны в кладовой за кухней, — напомнил ему Вэл.

— Там? Кладовая… она слишком маленькая и темная. Я не собирался класть Розалин на какой-то проклятый дубовый жесткий стол.

— Ну, в нашем доме есть и другие кровати помимо твоей.

— Черт побери, Вэл! Что ты ко мне прицепился?! Ты же не думаешь, что я привез Розалин сюда из каких-то любовных побуждений. Я просто пытался удобно устроить ее, держать в безопасности пока ты… ты смог бы…

— Я понимаю это, — сказал Вэл мягко. — Но, возможно, не всякий другой поймет.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Вэл вздохнул, затем продолжил объяснения так терпеливо, как будто обращался к маленькому ребенку.

— Ланс, вся деревня, затаив дыхание, ждала, когда ты исполнишь легенду об Искателе Невест, подхватив Розалин на руки и унеся ее в свою постель. И это как раз то, что ты сделал.

— Потому что женщина была ранена, проклятье! Никто не сможет представить себе, что я занимаюсь с ней любовью, когда у нее пуля в плече. Они думают, я такой ублюдок?

— Они думают, ты Сент-Леджер. Мужчина, чьи страсти должны вырываться из-под контроля, когда он находит одну особенную женщину, предназначенную быть его вечной любовью.

— Чепуха, — пробурчал Ланс.

— Даже без легенды существует проблема из-за того, что ты привез незамужнюю женщину в дом, где для нее нет подходящей компаньонки. Держу пари, ты даже не подумал послать кого-нибудь за горничной Розалин.

— Нет, не подумал. Прости меня за то, что я не думал о приличиях, пока Розалин истекала кровью.

— Тебе нужно подумать о них теперь, Ланс. Ты поставил леди Карлион в компрометирующую ситуацию, этого достаточно, чтобы разрушить жизнь любой женщины. Если она останется здесь незамужней.

— Я сделаю ее гораздо более несчастной, если женюсь на ней. Должно быть менее радикальное решение, — Ланс с расстроенным вздохом запустил пальцы в волосы, не в состоянии поверить в это. У него едва было время оправиться от одного несчастья, как он обнаружил себя балансирующим на краю другого.

— Я пошлю за ее горничной, как только утихнет шторм, — заявил он.

— Этого недостаточно, Ланс.

— Тогда завтра я заставлю Эффи прийти сюда и побыть ее компаньонкой. Это удовлетворит тебя?

— А что сегодня ночью?

— А что такого? — нетерпеливо спросил Ланс. — Репутация Розалин, конечно же, сможет перенести одну ночь под нашей крышей. Никто, кроме пары слуг, даже не знает, что она здесь, и думаю, я смогу заставить их молчать.

— Я не это имел в виду, Ланс. Кто-то должен сидеть около нее всю ночь на случай, если у нее начнется лихорадка.

— Салли сделает это. Она благоразумная девушка.

— Это должен быть ты, — упрямо сказал Вэл.

— Я? — брови Ланса оскорблено приподнялись от такого предложения.

— После того, как ты проповедовал мне о приличиях? Теперь ты хочешь, чтобы я остался с ней в спальне наедине? — его глаза сузились от внезапного предположения. — Любой бы подумал, что ты хочешь, чтобы я скомпрометировал Розалин и вынужден был жениться на ней.

— Конечно, нет, — пылко отказался Вэл, хотя, казалось, он с трудом мог встретиться взглядом с Лансом.

— Но что, если она проснется среди ночи в незнакомом месте и обнаружит рядом с собой незнакомца? После всего, через что она прошла, Розалин будет напугана, — Вэл испустил тяжелый вздох. — И так бесконечно одинока.

Ланс бросил на брата мрачный взгляд. Он был абсолютно уверен, что Вэл умышленно пытается сыграть на его чувствах к Розалин, и это его раздражало. Главным образом потому, что это срабатывало. Картинка, которую нарисовал Вэл, как Розалин просыпается в ночи, чувствуя себя потерянной, одинокой, испуганной, оказывала на Ланса больший эффект, чем он хотел признавать.

— Розалин незнакома со мной или с Салли, — настаивал Вэл. — Она знает только тебя, Ланс.

— Так же, как она знает дьявола. И я думаю, она найдет Сатану намного более желанным, чем меня. На самом деле, в Корнуолле есть только один мужчина, которого Розалин с удовольствие обнаружит у своей постели — ее любимый герой, сэр Ланселот…

Ланс попытался презрительно произнести имя рыцаря, но обнаружил, что не в состоянии сделать это, и закончил мягким, задумчивым тоном.