Ночной рейд - [7]

Президент тактично пожал плечами.

— Начиная со времен правления Франклина Рузвельта, каждый новый генеральный управляющий играет в пятнашки, возлагая непосильную финансовую ношу на кабинет своего последователя. Игра должна вот-вот закончиться, а я крайний. Если мы потеряем электроэнергию, поставляемую в наши северо-восточные штаты, даже на двадцать дней, последствия окажутся трагическими. Крайний срок объявления мною девальвации приближается. Мне требуется время для подготовки общественности и делового сообщества к неприятным новостям. Время для безболезненного перехода на новую денежную единицу. Время для того, чтобы наши нефтеочистительные предприятия смогли прекратить нашу зависимость от иностранной нефти.

— Каким образом мы можем не допустить, чтобы Квебек совершил какую-нибудь глупость?

— Не знаю. Наш выбор ограничен.

— Остаются только два варианта, если остальные провалятся, — сказал Мерсьер, и вокруг рта образовались тонкие складки от испытываемого напряжения. — Два варианта, старые как мир, для спасения экономики от полного краха. Один вариант заключается в том, чтобы молиться о чуде.

— А второй?

— Спровоцировать войну.

Точно в 2.30 дня Мерсьер вошел в здание «Форрестол» на Индепенденс-авеню и поднялся на лифте на седьмой этаж. Его проводили в роскошный офис министра энергетики Рональда Клейна.

Клейн, человек ученого вида с длинной седой шевелюрой и крупным носом кондора, поднял свою стройную фигуру ростом шесть футов и пять дюймов из-за заваленного бумагами длинного стола для конференций и вышел, чтобы пожать руку Мерсьеру.

— Какое неприятное событие вызвало этот визит? — спросил Клейн, пропуская вступительный дружеский краткий диалог.

— Ужасное, а не просто неприятное, — ответил Мерсьер.

— Мне попался запрос Центральной счетной палаты на данные относительно расхода шестисот восьмидесяти миллионов долларов федерального финансирования на разработку «Дудлбага».

— Чего?

— «Дудлбага», — просто ответил Мерсьер. — Такое название присваивают инженеры-геологи любому новому устройству, предназначенному для поиска залежей подземных полезных ископаемых.

— Какое отношение это имеет ко мне?

— Деньги были предназначены для департамента энергетики три года назад. С тех пор не поступало никаких отчетов. Будет вполне разумно, если твои служащие прозондируют, куда они делись. Это из Вашингтона. Ошибки прошлого отличаются отвратительным обыкновением сваливаться на головы последующего руководства. Если бывший министр энергетики потратил потрясающую сумму денег на белого слона, тебе лучше подготовиться к данному факту, если какому-нибудь новичку-конгрессмену придет в голову заняться расследованием этого дела.

— Благодарю за предупреждение, — искренне сказал Клейн. — Мои люди займутся тщательными поисками денег.

Мерсьер поднялся на ноги и протянул руку.

— А кто сказал, что будет легко?

— Да, — улыбаясь, сказал Клейн. — Легко никогда не бывает.

После ухода Мерсьера Клейн подошел к камину и бесцельно уставился на огонь, склонив голову набок и держа руки в боковых карманах пиджака.

— Совершенно непонятно, — прошептал он пустой комнате, — как можно потерять след шестисот восьмидесяти миллионов долларов.

5

Помещение гидроэлектростанции потрясло Шарля Сарве, когда он осматривал двенадцать квадратных акров, размещенных под землей на глубине четырехсот футов и расположенных в сплошной гранитной породе, часть которой была удалена. Три ряда огромных генераторов высотой в пять этажей, работающих от водяных турбин, гудели миллионами киловатт электричества. Сарве был восхищен этим зрелищем и выразил свое глубокое удовлетворение к радости директоров гидроэлектростанции Квебека. Это был его первый визит на проект после победы на выборах. Он задал все ожидаемые вопросы.

— Сколько электрической энергии дает каждый генератор?

Персиваль Стаки, генеральный директор, сделал шаг вперед:

— Пятьсот тысяч киловатт, господин премьер-министр.

Сарве кивнул, и на его лице появилось едва заметное выражение удовлетворения. Это умение было подобно жесту одобрения и обеспечило ему хорошие результаты во время избирательной кампании на пост премьер-министра.

Красивый мужчина, по мнению мужчин и женщин, Сарве, возможно, мог выиграть в состязании с Джоном Ф. Кеннеди или Энтони Иденом. Его светло-голубые глаза оказывали гипнотическое воздействие, резко очерченные черты лица подчеркивались густой седой шевелюрой, небрежно стилизованной под модную, но неофициальную прическу. Стройное тело среднего роста было мечтой любого портного, но он никогда не прибегал к услугам модельеров, предпочитая покупать костюмы с полок универмагов. Это была одна из особенностей его характера, подчеркиваемая для того, чтобы канадские избиратели могли считать себя равными ему.

Компромиссный кандидат либералов, партии независимой Канады и франкоязычной партии борцов за независимость Квебека, он прошел по политическому канату первых трех лет на посту премьер-министра, обеспечив сохранение единства страны, не допуская ее развала. Это было нелегко: только военная сила сдерживала радикальных сепаратистов. Призыв Сарве к созданию сильного централизованного правительства тонул в расширяющемся море глухих.