Ночной поезд - [29]

Дженнифер запорола работу. Тому могло быть две причины: либо помрачение рассудка, либо злой умысел. Еще один повод не дожить до понедельника…

Минуточку. Когда я пришла, в Охотничьем зале все посетители были на виду. Но стрелки уже добрались до восьми и отправились на следующий круг. Тут меня как ударило: а ведь мне нужен юн тот мордоворот, что сидит у дальнего конца стойки. Как же я сразу не подумала? По моим данным, он родился 25 января 1947 года. Рост – метр девяносто. Вес – под центнер. Волосы рыжие. Такого даже в кошмарном сне невозможно представить рядом с Дженнифер. А ведь я все это время за ним наблюдала. Заметный субъект. Примерно до четверти девятого довольствовался пивом – помнил, что у него назначена встреча. Потом отчаялся и перешел на виски. Теперь он основательно набрался, сквернословит и пристает к официанткам. Лезет к бармену с похабными шутками. Господи, до чего же омерзительны алкоголики. Бармена трудно удивить пьяными выходками – он на этой работе ко всему привык. Вынужден терпеть. Ему деваться некуда.

Дожидаюсь, пока он придумает себе какое-то дело у другого конца стойки, а потом широким шагом иду через зал. Мне не раз говорили, что я одеваюсь в ресторан, как на патрулирование. Ну, допустим, на мне черная куртка, но ведь хлопковая, а не кожаная. И брюки тоже из хлопка, а не форменные, что из саржи. Ни дубинки, ни фонарика, ни рации, ни фуражки, ни пушки. Интересующий меня экземпляр явился в ковбойских ботинках. Амбал. Американцы скоро начнут темечком прошибать крышу. Матери сначала умиляются, а потом стонут от того, как их отпрыски тянутся вверх.

– Вы – Арн Дебс?

– Что за дела?

– Дела серьезные, – отвечаю ему. – Уголовные. – Распахнула куртку и показала пришпиленный к блузке жетон. – Выждете Дженнифер Рокуэлл?

– Кого надо, того и жду. Вали отсюда.

– Она, – говорю, – умерла. – И придерживаю его за плечо. – Без паники, мистер Дебс. Не дергайтесь. Давайте-ка пересядем вот туда, в уголок, и побеседуем.

– Руки убери, – зашипел он.

А я ему спокойненько:

– Ладно. Хотите, чтобы я огласила ваш послужной список? Жена и дочка, поди, не догадываются о вашем знакомстве с Дженнифер? А известно ли им, в какое дерьмо вы вляпались в августе восемьдесят первого? Как там ее звали – Септембер Дюваль? Это ведь была попытка изнасилования, не так ли? Но судили вас только за причинение телесных повреждений. Вы тогда еще обитали в какой-то вонючей дыре, в штате Небраска. Припоминаете? Эрик! – окликнула я бармена. – Пришли мне за столик томатный сок, а этому джентльмену – двойное виски.

– Сию секунду, детектив Хулигэн. Сию секунду.

* * *

Итак, что мы здесь наблюдаем (он сейчас сидит напротив меня, у окна, с трудом помещаясь в угловую нишу, и плечами едва не сбивает два чучела уток): бывший уголовник в добротном твидовом пиджаке и брюках в рубчик. Когда выбирается в другой город, ни в чем себе не отказывает. Во французском ресторане на втором этаже заказал столик на двоих. Техасский загар, темные очки в нагрудном кармане, ухоженная рыжеватая шевелюра, которой он явно гордится – ему бы подошла кличка Ржавый или Рыжий. Наверняка как-нибудь так его и прозвали. Высоченный, плечистый, недурен собой, с бегающими глазками. Разбогатевший прохиндей, бабник, тюрьма по нему плачет.

Я сказала, выпейте, мистер Дебс.

Он говорит: вот черт, надо же так попасть.

Я говорю: значит, вы были знакомы с Дженнифер Рокуэлл.

Ну, отвечает, это как посмотреть – мы с ней всего один раз виделись.

Когда?

С месяц назад. Я сюда по делам наезжаю, раз в три-четыре недели. Вот в последний мой приезд и познакомились. Двадцать восьмого февраля. Я запомнил, потому что год не високосный. Познакомились с ней двадцать восьмого февраля.

Где?

Да прямо здесь, отвечает. У стойки сидели, через два места. Слово за слово – так и познакомились.

Я говорю: она, стало быть, пришла сюда одна. И никого не ждала.

Вот именно, соглашается он. Сидела за стойкой, попивала белое вино. Ну, сами понимаете.

И что вы подумали?

Честно сказать, подумал, что она манекенщица, а может, и шлюха дорогая – из тех, что ездят по вызову в хорошие гостиницы. Нет, ее услугами я пользоваться не собирался. Просто разговорились. И сразу стало ясно, что она не по этому делу. Обручального кольца у нее не заметил. А что, она замужем была?

О чем вы разговаривали?

О житейских делах. Так, вообще, о жизни.

Неужели? И что же вы ей поведали о жизни? Не знаешь – где найдешь, где потеряешь? Семь раз отмерь – один отрежь? В таком духе?

Он говорит: зачем подкалывать-то? Я ж не отказываюсь отвечать, верно?

Вы ей сказали, что у вас есть жена и дочь?

Нет, говорит, как-то к слову не пришлось.

И вы назначили свидание. На сегодняшний вечер.

Он говорит: послушайте, я ничего такого себе не позволял. Держал себя в рамках.

Тут Дебса как прорвало: мол, он работает на фирму в Далласе, и у них был семинар по нормам социального поведения. Лекторша приезжала аж из Вашингтона – объясняла, как себя вести, чтобы избежать обвинений в сексуальном домогательстве. Так что теперь он все правила знает и держит себя в рамках.

Так что же, спрашиваю, произошло?

Я, говорит, ей предложил: не хотите ли поужинать? Здесь, в отеле? А она: я в принципе не против, но сегодня не могу. Давайте в другой раз встретимся.