Ночной обман - [18]

А насколько именно он обнаглел, Наташа поняла, когда распахнула дверь. Девушку ошеломило увиденное: Марк лежал в ее кровати, белое пушистое покрывало не доходило и до середины мускулистого живота. Мягкий свет настольной лампы освещал широкие плечи и сильные руки, их загорелая кожа резко выделялась на фоне белоснежных простыней. Тога, туника и венок были аккуратно разложены на стуле, сандалии выглядывали из-под кровати. Марк перелистывал иллюстрированный журнал по искусству.

— Ну наконец-то! Поскольку тебя не было так долго, я решил потратить время с пользой.

— Что… какого черта ты здесь делаешь?! Я тебя сюда не приглашала!

— Non. Я сам себя пригласил. Чтобы сэкономить время. — Он ухмыльнулся, возвращая журнал на прикроватную тумбочку.

Наташа открыла рот, но от возмущения растерялась, не зная, что сказать.

— Я… я…

Похоже, Марк ничуть не чувствовал себя виноватым.

— Полно, Наташа, ты же не можешь делать вид, что и не догадывалась, будто мы окажемся в постели! Будь честной, и ты признаешь, что ждала этого с самого первого момента нашей встречи.

Удержать свой взгляд подальше от его тела оказалось неимоверно трудно. Темные волосы покрывали его грудь, и их полоса, сужаясь, исчезала за краем покрывала. В мягком, казавшемся необыкновенно женственном интерьере ее спальни Марк выглядел слишком большим, внушительным и просто-таки вопиюще мужественным. Воистину он — воин-завоеватель, а ее спальня — последнее беззащитное убежище, которое он решил захватить.

— Если ты думаешь, что это тебе сойдет с рук, то глубоко ошибаешься. Ты уйдешь, — объявила Наташа, хотя и не совсем убедительно.

— Конечно, — кивнул Марк. — Только утром.

— Нет, не утром, а сейчас!

Чтобы придать больше веса своим словам, Наташа воинственно скрестила руки на груди, но неуверенность во взгляде лишала ее возглас убедительности.

Марк откинулся на подушки, удобно сложив руки за головой. При этом покрывало сползло угрожающе низко.

— Ты не забыла, что обещала провести со мной ночь?

— Нет, но мы же договорились: с условием, что я решаю, где именно.

— До рассвета осталось еще несколько часов, — произнес Марк, изображая задумчивость, — не могу придумать более приятного места, чтобы их скоротать.

— Послушай, как ты не понимаешь, что наш уговор провести вместе ночь всего лишь шутка! Это была глупая и, как выяснилось, безуспешная попытка преподать тебе урок! — воскликнула Наташа почти в отчаянии.

— Так или иначе, ты обещала.

— Ну хорошо, обещала, но сейчас я отказываюсь от этого обещания! Мы оба взрослые люди и можем менять свои решения, если захотим.

Взгляд Марка медленно скользнул по ее телу и остановился на мягких холмиках грудей, вырисовывающихся под тонкой туникой.

— Я отнюдь не передумал. Напротив, я еще более уверен в своем желании, чем раньше.

— Марк, прошу тебя!

Наташа ощущала полную растерянность. И дело вовсе не в его настойчивости — она в каком-то смысле была даже лестной. Кроме того, Наташа инстинктивно догадывалась, что Марк в достаточной степени джентльмен, чтобы оставить девушку в покое, если она действительно этого хочет. Но ее как раз и беспокоило именно то, что она оказалась не способна по-настоящему возмутиться его нахальством. Искушение позволить Марку одержать победу в этом маленьком поединке характеров было почти неодолимым. Даже сейчас, когда их разделяло пространство спальни, он действовал на нее с пугающей силой. Наташа почувствовала какой-то внутренний трепет — многозначительный признак, предвещающий ее поражение.

Неожиданно на глазах выступили бессильные слезы. Наташа сердито смахнула их прочь. Она не покажет своей слабости!

Марк чувствовал борьбу противоречивых чувств, отражавшуюся на лице Наташи, и его выражение тут же изменилось: насмешливая улыбка, кривившая губы, смягчилась, а глаза посерьезнели.

— Наташа, не расстраивайся! Я не хочу причинить тебе боль. Совсем наоборот, я хочу, чтобы ты была счастливее, чем когда-либо. И я обещаю, что так оно и будет, если только ты смиришься с тем, что так естественно происходит между нами.

— Но… — тихо всхлипнула Наташа. Но… что? Как она может объяснить ему то, чего и сама больше не понимает?

Марк похлопал рукой по покрывалу:

— Почему бы тебе не присесть на краешек кровати и не послушать меня минутку? — Наташа заколебалась, но Марк поспешил добавить:

— Обещаю, что не буду к тебе прикасаться.

Наташа устало опустилась на угол кровати, сцепив руки на коленях. Марк казался задумчивым.

— Может быть, я слишком сильно на тебя напираю, тогда прошу прощения, начал он. — Ты явно не привыкла позволять мужчине брать на себя бразды правления. Впрочем, за это я вряд ли могу тебя винить. Чтобы выжить в таком городе, как Нью-Йорк, нужно быть жестким. — Его голос смягчился. — Но чтобы получать от жизни удовольствие, нужно еще и другое: понимать, когда можно позволить себе быть просто слабой женщиной. Тот, кто никогда не поддается страсти или нежности, будет ужасно одинок.

— Я не то чтобы боюсь собственных чувств. — Наташа замялась, не зная, как выразить свои запутанные эмоции, и попыталась, не очень, правда, убедительно, прибегнуть к прежним доводам. — Я… я просто совсем ничего о тебе не знаю!