Ночной народ - [25]

Эрон собрался было послушать еще немного, чтобы хоть краешком прочувствовать дух их беседы, но тут Элшбери вышел вперед, привлекая внимание к себе.

- Что делает здесь этот человек? - указал на Эрона сухой морщинистый палец.

- Я пришел к вам... - начал было Эрон, но дыхание его перехватило, так что он мог теперь только молча и трепетно стоять под взглядом величественного старика.

- В таком случае кто твой защитник?

- Я! - выступил вперед Нарцисс. - Его зовут Эрон Бун.

Элшбери чуть заметно кивнул Нарциссу и снова устремил взгляд на Эрона.

- Эрон Бун, ты пришел сюда согласно закону?

- Да, - выдохнул Эрон.

Он не знал закона, но что-то внутри не позволяло ему сомневаться в правомочности собственных действий.

- Да, я подтверждаю, - поспешил добавить Нарцисс.

- Ты понимаешь, что ты делаешь сейчас?

Взгляд Элшбери просвечивал Эрона насквозь.

- Я знаю, - не слыша собственного голоса, отозвался Эрон.

- Знаешь ли ты, что с этого момента ты навсегда оставляешь естественный мир и попадаешь в мир мечты? Пусть даже и в мир мечты о кошмаре?!

Сама атмосфера зала изменилась: Эрон понял вдруг, что это не просто вопросы и ответы - часть выверенного, повторяющегося обряда. Это и напугало его, и успокоило. Он мог предсказать теперь приблизительно, что за этим последует.

- Я знаю все и хочу этого, - уже твердо ответил Эрон.

И наступило молчание.

Трещали факелы, горели устремленные на неофита глаза. Все работало на значимость и торжественность момента.

- Хорошо, - дотянув паузу до логического завершения, вновь заговорил Элшбери. - Ты готов получить печать бога?

- Да, я готов.

Кровь застучала у Эрона в висках... но и это ему показалось. Она была так же мертва, как и сердце; просто привычка заставила его на миг поверить, что это так.

Еще бы - то, что сейчас происходило, было не менее значимым для него, чем рождение или смерть.

В центре толпы - теперь все стояли полукругом, обступив непонятно каким образом оказавшегося прямо перед Эроном Элшбери, - возник чан с кипящей водой. Или не водой - жидкость опалесцировала, светилась, но все это могло быть и результатом невероятной концентрации энергии вокруг нее.

Эрон завороженно наблюдал, как Элшбери погружает в булькающую, пузырящуюся поверхность жидкости руку и она начинает светиться синим огнем. Вскоре весь свет из чана перекочевал ему на ладонь, которая, в свою очередь, разгоралась все ярче. И вот эту раскаленную донельзя руку Элшбери поднял перед собой и прижал к обнаженной груди Эрона.

В первую секунду Эрон ослеп и оглох от боли. То, что проникало в него, не было даже огнем - это было нечто во много раз более горячее, чем огонь.

Мечущиеся во все стороны искры перекочевали с руки на его ребра.

Элшбери отнял ладонь - но на груди Эрона остался гореть, прожигая насквозь ошметки прежней души, пятипалый отпечаток.

Эрон и сам не понял, как ему хватило сил не закричать во весь голос. Огонь пылал у него внутри, сводя с ума, но боль начинала уже угасать, превращаясь в почти приятное тепло, и в таком виде расходилась по телу, достигая кончиков пальцев.

Вскоре Эрон ощутил небывалый подъем сил. Тяжело дыша после перенесенного потрясения, он поднял глаза, оглядел присутствующих и понял, что их интерес к происходящему начал угасать. Уже шушукались о своем задние ряды, кое-кто откровенно повернулся к Эрону спиной. Монстры начали расходиться - остаток церемонии интересовал их гораздо меньше, чем поведение новичка в момент принятия Печати.

- Племя луны приветствует тебя, Эрон Бун! - торжественно провозгласил Элшбери. - Теперь ты один из нас.

Элшбери отвернулся, и с этого момента Эрон, казалось, перестал для него существовать.

Эрон не успел окончательно прийти в себя, как остался наедине с Нарциссом.

- Я же говорил, что все будет в порядке, - положил тот руку Эрону на плечо. - Ты прекрасно прошел испытание.

- Да? - растерянно переспросил Эрон, стараясь привыкнуть к новому самоощущению.

Нарцисс энергично закивал головой:

- Ты был великолепен!

25

Вечером Глория сообщила Шерил Энн, что у нее невыносимо раскалывается голова, и под этим предлогом удалилась в свой гостиничный номер, где смогла, наконец, поплакать от души.

Постепенно усталость, вызванная несколькими бессонными ночами, взяла свое, и Глория заснула-забылась тяжелым, беспокойным, но лишенным сновидений сном.

Проснувшись в совершенно разбитом состоянии, она умылась, привела себя в порядок и нехотя спустилась вниз, в уже знакомый бар - едва ли не единственный в Шир-Неке.

- Глория, привет! - издали закричала ей Шерил Энн, сжимающая в руках только что поданный официантом бокал с двумя сырыми яйцами по рекомендации одного из косметических журналов.

- Приятного аппетита, - машинально ответила Глория, сворачивая в ее сторону. Как бы там ни было, ей было намного тяжелее оставаться наедине с собой. Пусть Шерил Энн казалась ей несносной болтушкой - возле Глории сейчас просто не было ни одного человека, с которым она могла бы пообщаться.

Шерил Энн была для нее той соломинкой, за которую хватаются, только не имея другого выбора.

- И как твоя голова?

Шерил Энн выглядела великолепно, она была на взводе, и ей это шло.