Ночной кошмар с Николаем Сванидзе - [25]

Сванидзе. У нас разная независимость. Что значит отдельно, во-первых? Ведь мы боремся за одного зрителя. И здесь абсолютно все равно, справедливой для любого издания, государственного или частного телеканала, остается истина. Если ты делаешь плохое телевидение или плохую газету, тебя не смотрят и не читают. От того, что ты государственное, тебе не будет легче. Да, государство тебя, может быть, прокормит, удержит на плаву, ты не разоришься. Хотя сейчас оно кормит очень плохо. Но смотреть-то тебя все равно не будут.

Черкизов. Все правильно. Но есть еще одна очень важная вещь. Государственное, публично-правовое телевидение должно удовлетворять основные интересы всего общества.

Хартия российских телерадиовещателей завляет: «Обнародование информации не должно ставиться в зависимость от политических интересов третьих лиц. Недопустима организация информационных компаний по целенаправленной дискредитации граждан и организаций в конъюнктурных целях».

Черкизов. Одно дело журналистское расследование, другое дело — журналистский фельетон на телеэкране. И то, и другое жанр. Только надо понимать, что у одного жанра свои законы, у другого — свои. А особенность нашей российской действительности в том, что все вперемешку, каша. Программа называется «аналитическая», а из нее делают фельетон. Мне бы хотелось (это уже моя просьба, мое право потребителя): вы мне не втюхивайте селедку как свежую осетрину. Если я хочу посмотреть телевизионный фельетон Ивана Пуп-кина, я включу и буду смотреть телевизионный фельетон Ивана Пупкина. Если я буду смотреть Куклы, то я не буду ждать оттуда ничего другого, кроме как театрализованного кукольного смешного представления, политического, конечно.

Киселев. Я повторю то, что однажды уже сказал сегодня, и соглашусь с тем, что уже сказал и Сванидзе, и Дымарский. Телезритель, читатель, слушатель умнее, мне кажется. Он отличит качественный продукт от тухлой селедки. Хотя, конечно, есть коллеги по цеху, которые сейчас наносят репутации профессии непоправимый урон. Я бы хотел, чтобы они одумались. То, что они перестанут существовать, как люди этой профессии, то, что они себя закопают профессионально, — это понятно. Но репутационные потери для профессии, увы, будут, если так будет продолжаться.

Радиостанция «Эхо Москвы», 04.10.1999 г.

Ну ей-богу, почитаешь, абстрагируясь от уст, сие произносивших, и подумаешь, что ангелы во плоти глаголют, праведные, эталонные в своей непредвзятости и справедливости. А вот если те же слова услышишь из конкретных уст и тем более увидишь эти кривые уста на экране, то поневоле помянешь библейские слова о фарисеях. Только данные господа умеют обкатывать в теории совершенно правильные слова, на практике выворачивая все наизнанку. Это все равно как Чикатило, божащийся в любви к маленьким детям.

«Сванидзе фатально глуп и настолько увлечен самолюбованием в своих передачах, что порой, похоже, вообще забывает, зачем его туда пригласили. В некоторых анализах его «Исторических хроник» с изумлением обнаруживалось, что Сванидзе отклоняется от логики и основного текста передачи.

Вот тут, к примеру, нужно было бы выделить голосом и интонациями совсем другую фразу и воздействие передачи на аудиторию явно усилилось бы. Но вместо этого Сванидзе фокусирует все внимание на себя, теряя воздействие на зрителя. Себя он, таким образом, выпячивает — а замысел режиссеров передачи явно страдает».

Сергей Смирнов, «Времена лжи с Владимиром Познером», М., 2005

А мы бы добавили: и не сообразит болезный, что этим фокусированием сильно снижает и без того-то никакой эстетический фон передач. Это скажет любой, кто в передаче про Ягоду и Беломорканал (ее обсудим отдельно) видел до жути презентабельного ведущего в изумительно «лепой» ушанке, придававшей его внешности просто уникальную импозантность и, главное, доверительность. К такому душке так и хочется прислониться, припасть щека к щеке, вот только б не ободраться.

УСЛУЖЛИВО ПОМОГАЛИ ТЕРРОРИСТАМ

«Я сужу о гении по тому, как он выражает свою мысль».

Наполеон Бонапарт

Раньше, при Советах, как? Сверзилась светюлька с политнебосклона — забудь о ней. Теперь хрен вам: булькнула, всплыла, булькнула и снова всплыла. Как при царях. Вон Микоян как в проруби поныривал при трех генсеках. А Миних полвека рикошетил от пола к потолку. Сейчас те же коленкоры. Пока не высохло «демократическое» болото, его квакушки непотопляемы. Все эти кохи и Шахраи, Немцовы и Гайдары, Чубайсы и лифшицы, буничи и кириенки, ясины и уринсоны. Оно, конечно, не мне маркировать, кто там гнилушка, а кто светляк. Ну а у народа подход един: что не тонет, то… Впрочем, у Москвы свои законы. А еще есть присказка: «Бог шельму метит». Это точно: печать порока пятнает нечестивую личину. И хотя некоторые кличут себя правыми, — выглядят, мягко говоря, криво. Достаточно оглянуться годков на 15. Много ль среди «реформаторов» сыщется одухотворенных, симпатичных, умных лиц? Александров, Невских, Освободителей и Миротворцев? Или Петров, Первых и Столыпиных? Нету! Сплошь Малюты, Геккерены и Нессельроде. Страшные и хищные, как пауки или стервятники. А в лучшем случае, бездушные, безликие и серые. С мышиными глазками или рачьими зенками, козлиными бородками и тараканьими усиками. Не государственные мужи, не витязи-кавалергарды, а помесь плутоватых прохиндеев, сплюснутых урок и крысоватых бюрократов.