Ночник - [9]
А вор бы сказал, что он «просто хотел прокатиться».
Тьфу.
Чай
Я рассуждаю о способах заварки чая.
Сижу за длинным низким столом, передо мной расставлены коробочки с разными сортами чая, на спиртовках в круглых колбах подогревается чистейшая вода. Чайники – железные, глиняные, фарфоровые, стеклянные.
Чашки, ложки, ситечки. Перед столом, на табуретах и подушках, сидят люди и смотрят на меня. Я объясняю – какой чайник подходит для какого сорта, какие нити пузырьков должны быть в закипающей воде, сколько времени заваривать, как переливать из заварочного чайника в сервировочный и прочие секреты.
Все на меня смотрят. Кто-то записывает в блокнот.
А я вдруг понимаю, что притворяюсь. То есть обманываю этих людей. Потому что на самом деле я не разбираюсь в этих чайных тонкостях.
Но продолжаю говорить, на ходу сочиняя красивые подробности.
– Чай знаменитого сорта «зеленый гравий императорского сада» нужно заваривать водой, пузырьки в которой дошли до стадии «дракон поднимает гребень», и наливать ее в глиняный чайник струей толщиною в мизинец младшей сестры воина и высотой в два размаха крыльев бабочки, которой приснилось, что она – философ Чжуан Цзы.
То есть бред, чушь, ахинея. Очень стыдно. Но все записывают.
И я на всякий случай записываю тоже.
Второй сон. Записи
Записываю что-то в блокнот, сидя на унитазе.
Кто-то из домашних вежливо стучит в дверь и спрашивает, долго ли я там буду заседать.
Я говорю:
– Сейчас вот буквально два слова допишу…
Снаружи смеются.
Бабушка
Звонит телефон в нашей коммунальной квартире, в нашей первой коммуналке, где мы жили в бабушкиной комнате впятером: бабушка, папа, мама, няня Ася и я.
Звонит телефон, черный, с тяжелой трубкой на прямом шнуре, с металлическим диском, на котором награвированы буквы, а в дырочках видны цифры. Телефон, прикрученный к стене, в которую вбиты два гвоздя.
Один сверху, и на нем висит карандаш на суровой нитке, которая затянута на прорезанной перочинным ножичком неглубокой бороздке: чтоб не сползало. Второй гвоздь ниже, и на него нацеплено несколько бумажек, несколько тетрадных листочков: для общего блага, записать что-нибудь. Стена покрашена темно-бежевой масляной краской, и на ней всё равно написаны номера и слова вроде «Галина Георгиевна», «домоуправление» и «такси». Такси помню: Б-5 00 00.
Звонит телефон, в квартире никого нет, я беру трубку, я не маленький мальчик, мне не пять и не шесть лет, как тогда. Но и не столько лет, сколько сейчас. Мне лет десять – пятнадцать, я говорю: «Алло, алло!»
Мне говорят:
– Это Денис? Это Денис Драгунский?
– Да, да.
– Это из милиции звонят. Мальчик, твоя бабушка Рита разбилась на машине. Насмерть.
– Бабушка! – Я вскрикиваю, я поражен, я убит, слезы сразу полились, но через несколько мгновений соображаю: какая машина? при чем тут бабушка?
– На какой машине? – спрашиваю.
– На «ЗИМе», – говорят в трубке.
– На каком? – Я ничего не понимаю.
– На собственном, – говорит человек. – На собственном автомобиле марки «ЗИМ». Она не справилась с управлением, выехала на встречную и столкнулась с грузовиком.
– Неправда! – кричу я и вешаю трубку.
Конечно, неправда! Откуда у моей бабушки собственный автомобиль «ЗИМ» – правительственный лимузин? Да, в то время они были в продаже, я даже помню цену – сорок тысяч дореформенных рублей; об этом говорили; их иногда покупали разные академики и народные артисты, но при чем тут моя бабушка?
– Неправда, – говорю я и стукаю по телефону ладонью.
Поворачиваюсь и натыкаюсь на маму с папой.
Папа молчит. Мама гладит меня по голове.
– Правда, – говорит мама. – Папа купил бабушке машину «ЗИМ». Ты же помнишь?
И я вдруг вспоминаю, как прошлой зимой, под Новый год, папа вдруг позвал всех нас во двор, мы вышли, и там стоял новый темно-бежевый «ЗИМ», длинный, великолепный. И папа сказал, что вот, в благодарность за все заботы, в знак любви, он на все заработанные в прошедшем году деньги купил своей маме самую лучшую машину.
Мне радостно за бабушку, потому что она вся сияет. Но немножко обидно за мою маму: видно, что она бы сама не отказалась от такого подарка.
Мама спрашивает:
– Рита Львовна, что же, вы будете сами водить машину?
Бабушка отвечает:
– Я ведь жила в Америке! В Америке все женщины водят!
Она садится за руль и уезжает.
Навсегда.
Портфель
Забыл портфель в троллейбусе. Выскочил очень быстро, потому что зачитался газетой или засмотрелся в окно, не помню – помню лишь, что очень быстро выскочил, а портфель забыл. На сиденье, у окна. Я сидел у окна, а портфель рядом стоял. Я выскочил, троллейбус ушел, и тут внезапно чувствую – в руках легко и пусто, нет портфеля. Черт!
Бросился следом, а троллейбус уже переехал перекресток, и уже снова пустили машины поперек. Троллейбус на той стороне перекрестка стоит на следующей остановке, а я не могу перебежать улицу. Только дали зеленый свет – троллейбус поехал дальше.
Поднимаю руку, ловлю такси, говорю: «Вперед, троллейбус догоним».
Догоняем. Потом обгоняем. Ждем его на остановке.
Я вбегаю в троллейбус и вижу – вот он, портфель. Стоит, где я его оставил. На сиденье, у окна.
Смеюсь от радости, машу рукой водителю троллейбуса, жестами объясняю, что это мой портфель, который я забыл. Хватаю его и вижу, что это не тот портфель. Хороший, из мягкой желтой кожи – но другой. Не мой.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Денис Драгунский не раз отмечал, что его любимая форма – короткие рассказы, ну или, как компромисс, маленькая повесть. И вдруг – большой роман, да какой! Поместье на окраине Империи, юная наследница старого дворянского рода, которая своим экстравагантным поведением держит в страхе всю родню, молодые заговорщики, подброшенные деньги, револьвер под блузкой, роскошные апартаменты, дешевая квартирка на окраине, итальянский князь, русский учитель, погони, скандалы, умные разговоры – и постоянная изнурительная ложь, пронизывающая судьбы и умы Европы накануне Первой мировой войны.
«Фабрика прозы: записки наладчика» – остроумные и ироничные заметки Дениса Драгунского последних лет. Вроде бы речь о литературе и писательских секретах. Но кланяться бородатым классикам не придется. Оказывается, литература и есть сама жизнь. Сколько вокруг нее историй, любовных сюжетов, парадоксов, трагедий, уморительных эпизодов! Из всего этого она и рождается. Иногда прекрасная. Иногда нет. Как и почему – наблюдаем вместе с автором.
Денис Драгунский – прозаик, журналист, известный блогер. Автор романов «Архитектор и монах», «Дело принципа» и множества коротких рассказов. «Автопортрет неизвестного» – новый роман Дениса Драгунского. Когда-то в огромной квартире сталинского дома жил академик, потом художник, потом министр, потом его сын – ученый, начальник секретной лаборатории. Теперь эту квартиру купил крупный финансист. Его молодая жена, женщина с амбициями, решила написать роман обо всех этих людях. В сплетении судеб и событий разворачиваются таинственные истории о творчестве и шпионаже, об изменах и незаконных детях, об исчезновениях и возвращениях, и о силе художественного вымысла, который иногда побеждает реальность.
В новом романе Дениса Драгунского «Богач и его актер» герой, как в волшебной сказке, в обмен на славу и деньги отдает… себя, свою личность. Очень богатый человек решает снять грандиозный фильм, где главное действующее лицо — он сам. Условия обозначены, талантливый исполнитель выбран. Артист так глубоко погружается в судьбу миллиардера, во все перипетии его жизни, тяжелые семейные драмы, что буквально становится им, вплоть до внешнего сходства — их начинают путать. Но съемки заканчиваются, фестивальный шум утихает, и звезда-оскароносец остается тем, кем был, — бедным актером.
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.