Ночная Жизнь - [7]

Не говоря ни слова, Саймон поднялся за ней по лестнице. Проходя мимо помещения, где стояли кровати, он задержался и заглянул в открытую дверь. Бекки подняла палец, предупреждая о тишине. Несмотря на еще сравнительно не поздний час, почти все, кто пришел сюда на ночлег, уже спали. Из-за двери доносились храп и глубокое дыхание спящих людей. Между рядами коек Бекки увидела Генри. Он, в свою очередь, взглянул на. нее, заметил Саймона, скорчил недовольную рожу и выразительно закатил глаза. Бекки пожала плечами и повела гостя дальше:

– Пойдемте, я же говорила, что свободных мест нет.

В регистратуре она указала ему на кресло у стены, и Саймон, вздохнув, тяжело опустился в него. Он сидел, ссутулившись, и вид у него был такой, будто он только что пробежал марафон. Она подумала, что ему, должно быть, около тридцати лет, а может, они даже ровесники. Но возможно, что он гораздо моложе, ведь ничто так не старит, как жизнь на улице. У него каштановые волосы до плеч, растрепанные, но не такие грязные и нечесанные, как у бездомных. Ему не мешало бы побриться; лицо у него осунувшееся и бледное, глаза одного цвета с волосами. Глядя, как он улыбается, благодаря ее, Бекки подумала, что ей нравятся его глаза, еще немного испуганные, но дружелюбные и не угрожающие.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Саймон.

– Саймон, а дальше?

– Саймон Бабич.

Чем-то это имя было ей знакомо Она была уверена, что никогда раньше его не слышала, но все же оно что-то затронуло в ее памяти. На коленях он держал завернутую в полиэтиленовый пакет книгу в твердом переплете. Наверное, из библиотеки. И в этом тоже было что-то знакомое.

– Как называется книга?

Саймон опустил глаза и с таким удивлением посмотрел на книгу, будто успел забыть о ее существовании. Он нахмурился, и страх, который уже почти прошел, с новой силой вернулся к нему. Когда он поднял книгу, чтобы показать ей обложку, руки его дрожали.

– «Даниель Мартин» Фаулза.

На это название ее память откликнулась.

– Иногда к нам приходит один человек. Он любит читать, – сказала она. – Однажды он мне рассказал, что не смог продлить свою читательскую карточку, но у него есть друг, который берет для него книги в библиотеке.

– Фил, – сказал Саймон.

– Так это вы тот Саймон?

– Да, мы с Филом знакомы.

– Это поразительно! Я столько о вас слышала, что, кажется, уже давно знаю вас, – сказала она, широко улыбаясь.

Но Саймон не улыбнулся. Он опустил глаза и посмотрел на книгу так, словно видел ее впервые.

– Меня зовут Бекки Ратман. Хотите кофе?

– Было бы замечательно.

– Сахар, сливки?

– Да, пожалуйста.

Она подошла к кофеварке, налила кофе, добавила сахар, сливки, размешала и подала ему. Его руки дрожали, когда он потянулся к чашке. Он улыбнулся смущенной улыбкой, но уверенно взял чашку и крепко обхватил ее ладонями. Бекки, почувствовав, что от него пахнет травкой и пивом, сморщила нос и, сев за стол, стала внимательно рассматривать Саймона. Он поднес кружку ко рту и сделал большой глоток. Горячий кофе подействовал на него успокаивающе. Сделав еще один глоток, он прикрыл глаза.

– Я помню, Фил говорил, вы живете где-то неподалеку?

– Да, на Пятой улице.

– Это совсем рядом.

Саймон кивнул, еще отхлебнул из чашки и посмотрел в окно. Но когда мимо проехала машина, и отблеск фар осветил окно и противоположную стену, отвернулся и уставился в чашку.

– А что привело вас сюда?

Он посмотрел на нее поверх чашки, и вновь что-то в его взгляде тронуло Бекки. Казалось, он хочет в чем-то признаться, но боится.

– Вас кто-то преследовал?

Саймон глубоко вздохнул и, кивнув, отпил еще кофе.

– У вас какие-то неприятности?

Поколебавшись, он покачал головой.

– Мне очень неприятно говорить вам об этом, но я не могу позволить вам остаться здесь на всю ночь. Правила запрещают.

Саймон глотнул кофе.

– Если вы не хотите со мной разговаривать…

– Кое-что произошло, – сказал он.

– Что именно?

Саймон опять глубоко вздохнул и сказал:

– Я видел Фила.

– Сегодня?

Саймон кивнул:

– В переулке, за книжным магазином «Мунбим Букс».

– Я думала, что он сегодня придет сюда. Он всегда приходит, когда на улице дождь или становится холодно.

– Он ненавидит ночлежки.

– Так что же случилось?

Саймон глотнул кофе из чашки, опустил глаза, как будто подбирал слова, потом покачал головой и посмотрел на Бекки. Его взгляд был вполне искренним.

– Я не уверен, но, по-моему, кто-то напал на него.

– На Фила?

Саймон кивнул.

– Вы кому-нибудь уже рассказали?

– Только вам.

– Насколько серьезно он пострадал?

Саймон пожал плечами:

– Не знаю… Его там больше нет.

– Куда же он делся?

– Не знаю.

– А тот, кто напал на Фила, преследовал и вас?

Он снова кивнул. Кофе он допил, но продолжал сжимать чашку в руках.

– Мне кажется, нам надо позвонить в полицию. Если Фил ранен…

– Нет, Фила нет.

– Но вдруг он бродит где-то, раненый…

– Нет, он нигде не бродит.

Его плечи снова поникли. Он поставил чашку на стол, опустил голову и закрыл лицо руками. Бекки смотрела на него, не зная, что делать. Нельзя сказать, что она часто заводила знакомство с посетителями ночлежки, но с Филом было иначе. Каждый раз, приходя ночевать, он отдавал ей на хранение книги, которые приносил с собой. Он говорил, что не имеет права потерять их или испортить. Он никогда, с ней не откровенничал и не рассказывал о себе, но она инстинктивно чувствовала, что в нем есть что-то хорошее. Доброта. Отзывчивость. И какова бы ни была причина того, что он оказался на улице, она знала, что это какая-то серьезная и грустная история. И мысль о том, что Фил, может быть, серьезно ранен и нуждается в помощи, сильно ее обеспокоила.