Ночная война - [7]

– Ничего себе поездочка! Товарищ лейтенант, откуда что берется?!

– От верблюда! – орал Глеб. – Пригнитесь, не высовывайтесь!

Толку от этих пригибаний! В машине ни крыши, ни дверей, зато полна горница людей! Грохотало практически везде, даже по курсу. Глеб отправил «газик» вправо. Приблизились спасительные деревья – но медленно, ползли как черепахи! Ударная волна колотила в борт, осколки пока не долетали. Пороховой дым висел столбом, и все же виднелась проселочная дорога – она казалась такой спасительной…

– Есть, мы в лесу! – торжествующе взвыл Кошкин, когда машина влетела за деревья. Трясучка усилилась – жилистые корни опутали проезжую часть. Народ расслабился. Шубин тоже облегченно вздохнул. Но с чего решили, что в лесу будет безопасно? Мины падают сверху, им без разницы, есть ли вокруг деревья. Очередной взрыв прогремел по курсу. Мина выдрала из земли внушительный куст, швырнула на дорогу вместе с оборванными корнями. Но это было полбеды, время для торможения оставалось. Пронзительный свист переходил в вой, мина падала прямо на машину, он это чувствовал всеми фибрами, всеми кончиками поднявшихся волос на теле! От пещерного страха потемнело в глазах.

– Из машины!!! – взревел Шубин, бросая руль.

Тот самый редкий случай, когда отсутствие дверей спасает жизнь! Он, видимо, успел затормозить. Хотя стоило ли? Разведчики кубарем покатились наружу – каждый через свой проем. Подниматься и бежать было некогда, просто катились – за ближайшие деревья, в канавы. Взрыв был оглушительный, и несколько секунд все плавало перед глазами, не смолкал надрывный звон. Как по команде (хотя почему как?) прекратился обстрел. Шубин пребывал в причудливой позе, зацепившись за корни обеими ногами. Будто голову пытались открутить от туловища. Он пришел в себя, некогда разлеживаться. Ноги держали, оружие оказалось под рукой. Чихали разведчики, нанюхавшись дыма, он тоже чихал. Чутье подвело, хотя и не сильно. Казалось, мина падает прямо в салон. Но она взорвалась в паре метров от внедорожника, раскромсав содержимое капота. «Газик» отбросило, передние сиденья были вывернуты. Растекался бензин из продырявленного бака, что-то тлело, но угроза взрыва, кажется, отсутствовала. Перед глазами проплыло скорбное лицо командира связистов. А еще говорят, что нет пророка в своем отечестве. Разведчики не пострадали, но по мозгам ударило крепко. Поднимался, держась за дерево, и блаженно улыбался Шлыков. Высовывался из-под куста Герасимов. В канаве вздыхал, кряхтел и ворочался оглушенный Кошкин. Серега подполз к канаве, глянул через край, потом облегченно вздохнул и криво усмехнулся.

– Я уже где-то видел это лицо… – донесся слабый голос из канавы. – Сгинь, нечистая… Товарищ лейтенант, вы здесь? – Такое впечатление, что Кошкин уже помирал.

– Тебе станет легче, если узнаешь, что да? – строго спросил Глеб.

– Думаю, станет. У меня шарики за ролики закатились, товарищ лейтенант. Башка чугунная, не помню ничего… Где мы?

– В Англии, Леха, – серьезно отозвался Серега.

– Да ладно… А это где?

– Там, где нулевой меридиан, – объяснил Глеб.

– Так бы сразу и сказали… – Кошкин, пошатываясь, вылез из канавы, потряс головой. Сбившиеся глаза побежали по кругу. По голове он получил основательно. С изумлением уставился на остатки внедорожника. Потеря была ужасная. Предстояло побегать, чтобы хоть как-то справиться с заданием.

– Ну, все, – заторопил Шубин, – прекращаем изображать из себя жертв. Не настолько нам крепко досталось. Легкая пробежка приведет всех присутствующих в форму. Мы теперь безлошадные, и это накладывает еще большую ответственность… Петр Анисимович, чего скалишься как блаженный? Плакать надо, боец!

Бодрая пробежка пошла на пользу. Потом был краткий привал, взбирались на холм, чтобы с высоты обозреть окрестности и село Кольцово на северо-востоке. А когда спускались, своевременно выявили вражеский аванпост в канаве. Гадюка, свернувшаяся на солнышке, еще не знала, что ей придется совершить увлекательный перелет…

Глава вторая

Дыхание вернулось в норму, и с дремотой справились. Над головой покачивались искривленные сосны. Усилился ветер. До окончания привала осталось несколько минут. Шлыков – приземистый малый не первой молодости – раскуривал самокрутку. На него нетерпеливо поглядывал Кошкин, надеясь, что старший товарищ оставит покурить. Но Шлыков не спешил расстаться с цигаркой – затягивался, с блаженной миной выпускал дым. Серега Герасимов довольствовался отечественными папиросами, но и их пришлось набивать – он щепотью собирал табак со дна пачки, наполнял пустую папиросную гильзу.

– Холодает, товарищ лейтенант, – покосился он на командира. – Но так и положено, лето не вечное, оно и так нам столько подарков раздало… Знаете, я тут подумал, ведь скоро зима, верно? А зимы в России злые, фрицы даже не знают, что это такое. У них в Европе значительно теплее – Гольфстрим, все дела… Не выдержат, околеют, кранты им придут уже в декабре. Вспомните Наполеона – как он замерзал со своим войском…

– Кранты, говоришь, немцам придут? – ухмыльнулся в жесткие усы Шлыков. – А нам не придут?

– Так мы привычные…