Ночная смена - [3]

Грант чувствовал себя очень усталым. Ноющая боль в глазу и небольшая непроизвольная дрожь, которую он не мог унять, указывали на то, что он, по-видимому, подвергся нападению азиатского гриппа, уже отправившего на больничный лист почти пятую часть всех его подчиненных. Он открыл ящик, высыпал из пузырька три таблетки аспирина, проглотил их и запил стаканом воды. Потянувшись за сигаретой, Грант взглянул на девушку, севшую напротив него по другую сторону стола. Двадцать семь или двадцать восемь лет, судя по внешности, ирландка, темные волосы, остриженные почти до самого черепа, — прическа, которую он, честно говоря, не одобрял, но которая определенно шла ей. На ней были тяжелая дубленка ценой примерно в сорок фунтов и сапожки до колена из натуральной кожи.

Она села на стул, который ей пододвинул Брэди, и положила ногу на ногу. Грант, впервые за этот вечер, несколько оживился. Она аккуратно расправила юбку и улыбнулась:

— Вы не помните меня, мистер Грант?

— А разве я вас знаю?

Он нахмурился. Флеминг, Джин Флеминг. Он покачал головой, и его некрасивое лицо расплылось в совершенно обезоруживающей улыбке, полной обаяния, которое было одним из наиболее ценных его качеств.

— Наверное, я старею.

— Я сестра Беллы Гарвалд.

Казалось, что она произнесла какое-то магическое заклинание — все вдруг встало на свои места. Бен Гарвалд и «Стил Амальгамейтед» — дело восьми-, нет, девятилетней давности. Его первое большое дело в качестве главного инспектора. Воспоминания перескочили в дом на Хайбер-стрит, к Белле Гарвалд и ее младшей сестре.

— Вы изменились, — сказал он, — насколько я помню, вы учились тогда еще в начальной школе и готовились поступить в колледж. Кем вы хотели стать? Учительницей?

— Я стала ей.

— Здесь, в городе?

Она кивнула.

— Старая школа мисс Ван Хефлин? Это был первый район, который мне поручили обходить, когда я начал служить в полиции. Она все еще работает? Ей, должно быть, не менее семидесяти.

— Она ушла в отставку два года тому назад, — сказала Джин Флеминг. — Теперь это моя школа.

Она не могла скрыть гордости: ее голос задрожал, и северный акцент стал заметнее.

— Далеко вы продвинулись от Хайбер-стрит, — заметил Грант. — А как Белла?

— Она развелась с Беном вскоре после того, как его посадили. Снова вышла замуж год тому назад.

— Припоминаю. Гарри Фолкнер. Она хорошо устроилась.

— Да, — спокойно подтвердила Джин Флеминг, — и я бы не хотела, чтобы ее жизнь снова испортили.

— Кто именно?

— Бен, — сказала она. — Его вчера освободили.

— Вы уверены?

— Он должен был выйти в прошлом году, но ему добавили срок за попытку побега с работ в Дартмуре несколько лет тому назад.

Грант выпустил струю дыма в потолок:

— Вы думаете, он может что-нибудь натворить?

— Он не соглашался на развод. Поэтому и пытался бежать. Он сказал Белле, что никогда не позволит ей уйти к другому.

— Она навещала его с тех пор?

Джин Флеминг покачала головой:

— В этом не было смысла. Я в прошлом году навещала его, когда Белла сошлась с Гарри. Я сказала Бену, что она снова выходит замуж и что бесполезно пытаться встретиться с ней.

— И как он реагировал на это?

— Он пришел в ярость. Хотел знать, за кого, но я отказалась ему сказать. Он поклялся, что, когда выйдет, отыщет ее.

— Фолкнер знает об этом?

— Да, — кивнула Джин, — но он, похоже, не очень беспокоится. Он считает, что Бен никогда не посмеет здесь снова показаться.

— Возможно, он прав.

Она покачала головой:

— Несколько дней тому назад Белла получила письмо, вернее, записку. В ней было сказано: «Скоро увидимся. Бен».

— Она показала ее мужу?

Джин Флеминг отрицательно помотала головой:

— Я знаю, что это звучит глупо, но сегодня день рождения Гарри, и они устраивают вечеринку на целую ночь. Танцы, угощение и все прочее. Я тоже отправлюсь туда от вас. Белла очень постаралась. Не хотелось бы, чтобы Бен все испортил.

— Понятно, — сказал Грант, — так что же вы хотите, чтобы мы предприняли? Он отбыл свой срок и, если только не натворит чего-нибудь, он — свободная личность.

— Вы могли бы поговорить с ним, — сказала она. — Скажите ему, чтобы он не лез. Разве я прошу слишком много?

Грант повернулся на стуле, встал и подошел к окну. Он взглянул на огни города, светившиеся сквозь стену дождя.

— Взгляните сюда, — сказал он, оборачиваясь к Джин Флеминг, — семьдесят квадратных миль улиц, полмиллиона человек — и восемьсот двадцать один полицейский, включая тех, кто работает за письменным столом. По любым разумным стандартам нам требуется прямо сейчас еще двести пятьдесят.

— Почему же вы не наберете их?

— Вы будете просто удивлены, узнав, как мало людей хочет провести остаток жизни, работая в три смены, причем у них всего один уик-энд на семь недель, который они могут провести дома, с семьей. И, кроме того, зарплата не блестящая, если представить себе их труд. Если вы мне не верите, попробуйте постоять в субботу около биржи часов в одиннадцать, когда закрываются пивные. Хороший полицейский зарабатывает там за один час свое недельное жалованье!

— Значит, это намек на то, что вы не можете помочь?

— Мне подчиняются пятьдесят два детектива. В настоящее время восемнадцать из них больны гриппом, а остальные работают по восемьдесят часов в неделю. Я думаю, что вы заметили, как здесь тихо? Это потому, что детектив-констебль Брэди и я — единственные, кто сейчас находится в офисе. В лучшие времена у нас в смену с десяти до шести работает, можно сказать, символическая группа, а сейчас дела хуже обычного.