Ночная смена - [23]

— Ну, и что же случилось дальше?

— Мы вернулись домой, и он демобилизовался. Домой, вот сюда. — Она огляделась вокруг. На лице ее было отвращение. — Медовый месяц продолжался, пока он не истратил свои деньги. Потом он привел ко мне первого мужчину.

— И с тех пор он жил на то, что ты зарабатывала?

— Вроде того. Приводил сюда всех подряд. Пьяных и трезвых, черных и белых, и я никогда не смела отказать. Сэмми позаботился об этом. Первый раз, когда я попыталась возразить, он избил меня до потери сознания. Вот так все время.

— А ты пыталась когда-нибудь уехать?

— Можно так сказать. — Она осушила свой стакан и провела рукой по глазам. — Понимаешь, мне надо успеть на поезд. Я не знаю, кто дал тебе адрес, но я больше не играю в эти игры.

— Я пришел не за этим.

Она не ела ничего с утра, и джин сразу ударил ей в голову, поэтому, когда она теперь взглянула на него, то с трудом сосредоточилась, нахмурившись:

— Кто ты? — И затем с тревогой: — Ты вовсе не приятель Сэмми, да?

— Конечно нет, — сказал Ник и рискнул: — Меня зовут Ник Миллер. Я друг Бена Гарвалда.

— Ты друг Бена? — Она удивленно посмотрела на него. — Надо подумать. Мне кажется, что я видела тебя где-то раньше. — И по какой-то необъяснимой причине она вздрогнула.

— Нет, ты не могла меня раньше видеть, — сказал Ник, — я в этом городе недавно. Бен и я провернули одно дельце в Паркхэрсте. Меня освободили в октябре.

— Ну, так ты только что упустил его, — сказала она. — Он был здесь недавно.

— Я должен был его встретить около Вандсворта вчера, но мне кое-что помешало. Я слышал, что там была неприятность.

— Да, его подкараулили в тумане, — сказала она, глядя в пустой стакан.

Ник быстро его наполнил:

— Кто это был, Вилма?

— О, какая-то мразь, которую Сэмми знает. — Она начала смеяться и снова сделала глоток джина. — Боже мой, он не мог им много рассказать о Бене!

— Бен ведь крепкий орешек?

— Он может справиться с ними со всеми. — Она задумчиво посмотрела в пространство. — Но когда речь идет о женщинах… — Она покачала головой и потянулась за своей сумкой. — Видишь это? — Она помахала пятьюдесятью фунтами перед лицом Ника. — Вот что такое Бен! Я отправляюсь домой, понимаешь? Я еду на родину.

— А как же Сэмми?

Она презрительно рассмеялась:

— Бен дал ему как следует, а потом вышвырнул его.

— Бен хорошо сделал. — Ник подошел к очагу и повернулся к ней спиной. — Одного я не могу понять, почему Сэмми хотел покалечить Бена, когда тот вышел из Вандсворта вчера? Вроде в этом нет никакого смысла.

— А ты думаешь, что он сделал это по собственному почину? — Она вдруг резко замолчала, увидев в зеркале над камином его лицо.

— Продолжай, Вилма, — сказал Ник, оборачиваясь, — на кого он работал?

Она внезапно протрезвела и поняла, что что-то не так. Она отрицательно покачала головой и поднялась.

— Не знаю. Не помню. Я должна уйти отсюда. Мне надо успеть на поезд. — Она потянулась за своим чемоданом, но Ник остановил ее.

— На Фреда Ментона?

Она уставилась на него, быстро трезвея. В глазах ее вспыхнуло подозрение.

— Ты вовсе никакой не друг Бена.

Она подошла поближе, пристально глядя ему в лицо, и Ник медленно кивнул:

— Ты права, Вилма, я представитель закона.

Теперь в ее глазах появилось выражение неподдельного ужаса, и она, окончательно протрезвев, схватила свой чемодан и попыталась проскользнуть мимо него.

— Я не совершила ничего дурного. Ты не можешь меня задержать. Мне надо успеть на поезд.

Ник с силой оттолкнул ее:

— Куда пошел Бен, Вилма? Скажи мне, и я сам отвезу тебя на станцию.

На одно мгновение могло показаться, что она лишилась дара речи, но затем она направила на него дрожащий палец и выдавила:

— Теперь я знаю, почему я тебя испугалась и где я тебя раньше видела. Когда я была еще ребенком, в Гамбурге, во время войны, у меня был двоюродный брат, похожий на тебя. У него было такое же бледное лицо и такие же глаза, которые, казалось, просверливали тебя насквозь. Он служил в гестапо. Когда наступил конец, толпа повесила его на фонаре в конце нашей улицы.

— Бен, — сказал Ник. — Где он, Вилма? Я просто хочу поговорить с ним. Он еще ничего не совершил.

— Ты можешь положить мне на ногу раскаленную кочергу, я все равно ничего тебе не скажу. Он единственный человек, который отнесся ко мне как к человеческому существу за всю мою жизнь.

Ник пожал плечами:

— Плохо. Значит, мне придется забрать тебя на допрос. Ты не успеешь на свой поезд.

Лицо ее было очень бледным, рот полуоткрыт, и она тупо смотрела на него.

— Но если я не успею на поезд, Сэмми снова за меня возьмется. Он вернет меня.

Голова ее раскачивалась из стороны в сторону, и Ник терпеливо повторил:

— Все, что от тебя требуется, — это сказать, куда пошел Бен.

Странно то, что она этого действительно не знала, но все же какая-то внутренняя гордость, сила — она раньше никогда не думала, что обладает такой силой, мешающей предать человека, который помог ей. Она проглотила слезы, и подбородок ее задрожал.

— Хорошо. Поехали на станцию.

Ник вздохнул и кивнул:

— Ладно, Вилма, тебе пора на железнодорожную станцию. Пошли. Я подброшу тебя на своей машине.

Она уставилась на него недоверчиво, потом схватила свой чемодан и протолкнулась мимо него.