Ночная сказка - [71]

— Нет-нет, — заверил я ее, чувствуя, что покрываюсь йотом. Л ты когда-нибудь представляла, что рядом с тобою я? Думала ли обо мне? Я имею в виду, когда?..

— Нет. Нет, повторила она. Я не думаю ни о ком, хочешь знать, какие мысли бывают у меня в голове, когда я делаю это? Самые обыденные. О том, например, что будет, если презерватив порвется. Или о том, как Тимоти нравится его группа. Не забыли ли мы заплатить за электричество. Думаю о том, как бы не забыть побольше стонать и охать. Знаешь, я стараюсь как можно быстрее заработать свои деньги. Чаще всего это бывает ужасно скучно. Думаю, это похоже на состояние актеров, которые каждый день вынуждены играть Агату Кристи. У них чертовски много собственных проблем, им скучно, но они должны сыграть роль профессионально, иначе лишатся заработка на следующий же день. И что самое забавное, в обоих случаях публике все очень нравится.

А сейчас я сижу на каменной скамье в саду, светит холодное осеннее солнце, она срезает тонкие веточки каштана кухонным ножом, а я… я хочу умереть. Упасть и умереть. Черт, что же со мною происходит? Ну почему у меня такая извращенная натура?! Передо мной — красивая, сильная, любящая жена, отличная мать моих детей, а я только и думаю о том, чем она занималась прошлой ночью с каким-нибудь негодяем в номере отеля «Конно». Я так и представляю, как Г., задыхаясь от страсти, выкрикивает:

— Скорее, я тебя хочу! Мне так хорошо! Ты мне так нравишься!

Я, как обезумевший мазохист, только и думаю об этом. Временами меня вообще больше ничего не занимает. Я хочу, чтобы она делала это, и ненавижу ее за это, хочу ее и презираю одновременно. Хочу, чтобы этого никогда не было. Я не могу больше, черт возьми! Я сам себе стал невыносим! Иногда я даже задумываюсь о самоубийстве. Дальше ехать некуда, это еще хуже, чем обанкротиться. Но я продолжаю улыбаться, спокойно разговаривать с ними, любить их, а потом… потом… О Боже!.. Потом, ночью, я буду выпытывать у нее все новые и новые подробности. Если только она захочет мне рассказывать. Нет! Конечно нет! Хотя нет, да! Я хочу снова и снова слышать ее рассказы! Я хочу умереть! Я вдруг заметил, что ткнул себе в ногу острием кухонного ножа. Выступила кровь.

— А кто такой сэр Джордж Харкурт? — спросила Гарриет у Питера, стоя за большим рододендроном.

Они вместе подстригали газон. «Вжик-вжик-вжик», — коса со свистом срезала темную траву. Нелегкая работка. Гарриет подумала о том, что Питер все-таки крепкий мужик. Опавшие листья они соберут в большие черные пластиковые пакеты. Если не считать сыновей, то их сад — лучшее их совместное произведение. Пожалуй, заниматься садом им нравилось так же, как заниматься любовью. Старфайер, как обычно, был весьма им полезен — он то и дело задирал лапу в тех местах, где газон уже был подстрижен.

— Джордж Харкурт? — переспросил Питер. — А с чего это ты вдруг спрашиваешь?

— Не знаю даже. Я просто видела это имя. Как-то раз я трахалась с парнем, у которого большой дом в Мейденхеде, возле реки. Кажется, он слуга сэра Гарольда Эпплби. Ну, знаешь, из тех, кто говорит: «Да, министр?»

— Хамфри Эпплби.

— Пусть будет так, — согласилась она. Я просто хочу сказать, что он — воспитанный слуга. Водил меня в оперу. Но, черт возьми, какая же там скукотища! Мне кажется, он отправился туда лишь для того, чтобы поздороваться со знакомыми в «Краш-баре». Все было замечательно. Мне надо было лишь быть внимательной, смотреть на него с обожанием… А потом он отвез меня в свой дом. Он там живет с матерью, но ее не было дома.

— Это удивительно.

— Знаешь, а в следующий раз — я была у него дважды — у него был такой вид, будто он хочет, чтобы я стала его постоянной спутницей. Но он живет ужасно далеко, слава Богу, он хоть дал мне денег на такси. Ну вот, мы приехали, и он угостил меня каким-то старым-престарым бренди, над которым он просто трясся. А мне пришлось вылить его в горшок с искусственными цветами. Он тем временем кормил своих котов, не поленился все протереть, готовясь к этому — в общем, настоящий слуга. Я успела проглядеть его почту. Ничего особенного в письмах не было. Но вот одно письмо было от сэра Джорджа Харкурта. Сэр Джордж жаловался, что проиграл бой, желая защитить своих слуг от некоего Бантера, который что-то там редактирует. Кажется, материал называется «Одиннадцатый час». Так кто же такой сэр Джордж Харкурт?

— Он владеет «Хартбек паблишинг». Это весьма необычный журнал. О чем там только не пишут: и о дзюдо, и о катастрофах, об антиквариате, воровстве; публикуют и военные воспоминания. В общем, всякую чепуху.

— Я так и знала, что мой муженек — большой спец по части средств массовой информации — что-нибудь да знает об этом. А что же такое «Одиннадцатый час»?

— Не представляю.

— Стало быть, не такой уж ты и всезнайка, а? Кажется, я догадалась! — Гарриет бросилась к дому, а ее муж кинул ей вслед кучу опавших листьев. Они посыпались прямо на собаку.

Итак, Гарриет кувыркалась с сэром Вальтером Бертоном! Что ж, отлично, мы выходим на большую арену. Сначала у нее были какие-то анонимные страховые агенты и спортивные тренеры, а теперь вон какая важная персона! Вообще-то мне всегда казалось, что он не по этой части. Так может, он водил с собой мою жену, чтобы доказать знакомым обратное? Надо было спросить ее, каков он в постели.