Ночная радуга - [69]

В старом лесу, не умолкая, поют птицы, порхают по веткам. Иногда они пролетают совсем близко, и зайчонок в страхе плотнее прижимается к земле. Но птицы не обращают на Малыша никакого внимания. Они заняты своими делами: ловят разных бабочек и мошек, хватают с веток толстых извивающихся гусениц и летят с добычей к гнездам, где их ждут вечно голодные птенцы.

Прямо перед зайчонком опустилась на ветку небольшая птица в желто-зеленом наряде с черным галстучком и в черной шапочке. Незнакомка, увидев Малыша, удивленно цвиркнула и замерла. Может быть, она испугалась зайчонка не меньше, чем он ее. Большая синица, а это была она, первой пришла в себя. Испустив короткую бойкую трель, синица независимо поглядела на серый комочек и перепорхнула на соседнюю ветку. Здесь ее внимание привлекла зеленая гусеница, грызущая зеленый лист. Синица тут же забыла о зайчонке, мигом оказалась возле гусеницы, ловко ухватила ее тонким клювом и полетела с добычей к своему гнезду.

Едва улетела синица, как неподалеку громко затрещали сухие ветки. Не разбирая дороги, по лесу шел огромный бурый зверь на высоких ногах-ходулях. Вот он остановился вблизи Малыша, скусил ветку, покрытую нежными листьями, задумчиво пожевал и, шумно вздохнув, отправился дальше. Одна из его больших ног опустилась рядом с зайчонком и тут же поднялась, оставив глубокую вмятину в мягкой влажной земле. Если бы старый лось случайно наступил на Малыша, то на этом пришлось бы и закончить рассказ о нем, потому что бедный зайчонок не успел бы даже пискнуть...

К счастью, все обошлось благополучно. Ломая молодую поросль осинника, бурая громадина скрылась за деревьями. Треск веток постепенно затих в глубине леса. Малыш еще не знал, что двигаться ему сейчас нельзя, потому что на земле останется невидимый, но пахучий след, по которому его мигом найдет рыжая пронырливая лисица или другой хищный зверь. Но через многие поколения предков зайчонку передалось важное правило защиты: двигаться нельзя, только так ты убережешь себя от многих врагов, только так ты выживешь.

И Малыш не двигается, греется в ласковых лучах солнца и посматривает по сторонам. Лишь чуть подрагивают кончики прижатых к спине больших ушей.

II

Так, не двигаясь и ничем не выдавая себя, Малыш просидел под кустом смородины до самого вечера. Начинало темнеть, блекли яркие краски, замолкали голоса птиц. Зайчонок почувствовал голод. Он начал потихоньку переступать с лапки на лапку, шевелить ушами, оглядываться по сторонам, словно кого-то ожидая.

И вот поблизости послышался легкий, как вздох, шорох. Малыш живо повернулся на этот звук, приподнялся на лапках, поводя вздрагивающими ушами.

Зайчиха появилась внезапно, словно из-под земли. Поднялась столбиком, опустив короткие передние лапы на грудь, и замерла. Тотчас в разных местах на лужайке зашевелилась трава и мягкими прыжками к зайчихе подкатилось несколько серых комочков. Это были братишки и сестренки Малыша, до того времени, как и он, сидевшие где-то без движений, ничем не выдавая себя. Зайчата не знали, их это мать или чужая, да это было и не важно. Каждый хотел есть и спешил, отталкивая других, ткнуться мордочкой в теплое мягкое брюшко зайчихи, отыскать сосок.

Малыш сосал теплое густое молоко торопливо и жадно. И не напрасно: вспугнутая каким-то подозрительным шумом, зайчиха сделала большой прыжок в сторону и исчезла так же внезапно, как и появилась. Серые комочки раскатились в разные стороны и снова затаились в траве. Малыш опять остался один. Теперь он был сыт и ему захотелось спать. Ночь для него прошла спокойно, если не считать резких, пугающих криков каких-то птиц или зверей, порой нарушающих сонную тишину старого леса и покой его обитателей.

А утром снова показалось солнце. Оно обогрело и приласкало продрогшего зайчонка. Весь этот и следующий день Малыш просидел под своим смородинным кустом, который стал для него домом. Есть он не хотел; молока, полученного от зайчихи ночью, хватит надолго.

На четвертый день жизни, когда Малыш снова почувствовал голод, его с братьями и сестренками отыскала другая зайчиха и всех вволю накормила вкусным молоком. Ее тоже не интересовало, чьи попались зайчата — свои или чужие. Так уж у заячьего племени заведено: встретились зайчата, надо их накормить, а твоих собственных покормит другая мать. Это было вторым важным правилом, которое помогает выжить и вырасти детенышам.

III

Прошло еще несколько дней. Малыш немного подрос, окреп и постепенно осваивался с лесной жизнью. Он больше не пугался каждого шороха, каждого крика лесной птицы или зверя, но по-прежнему был осторожен. Зайчонок уже знал, что веселой любопытной синицы бояться не надо. Она все время проводила в хлопотах: ловила разных мошек, червячков и гусениц и таскала их в дупло старой ивы, где у нее было устроено гнездо и откуда то и дело доносился многоголосый писк голодных птенцов. Сунув кому-нибудь из них принесенного червяка, желто-зеленая птичка садилась на ветку около дупла и пела свою задорную песенку, а потом снова принималась охотиться за насекомыми. Увидев под кустом Малыша, синица приветствовала его как старого знакомого коротким и радостным: