Ночная музыка - [11]

И не стоит пытаться завуалировать страшную правду. Не стоит бояться жестоких слов. Изабелла проглотила комок в горле.

Мистер Картрайт сидел молча. Покраснев, Изабелла взяла у него листок бумаги с балансом.

– Простите, – смущенно произнесла она. – Я не слишком сильна в цифрах. Не могли бы вы их объяснить?

– Выражаясь простым языком, миссис Деланси, ваш муж набрал займов под залог этого дома, чтобы обеспечить вам соответствующий уровень жизни. Рассчитывая на рост стоимости вашей недвижимости. Что вполне вероятно. И тогда ваша ситуация была бы не настолько плоха. Но вся беда в том, что, увеличив размер кредита под залог недвижимости, он не увеличил стоимости страхования жизни, чтобы покрыть эту сумму. На самом деле он воспользовался этими деньгами для финансирования своего проекта.

– Новая работа, – расплывчато объяснила Изабелла. – Он говорил, что новая работа даст большие дивиденды. Я так и не поняла… Я никогда не понимала, чем он на самом деле занимался. – Она виновато улыбнулась. – Что-то относительно развивающихся рынков, да? – (Картрайт посмотрел на нее так, будто все было ясно без слов.) – Я не… Вы можете объяснить, чем это нам грозит?

– Кредит за дом до конца не закрыт. Выплаты по страховке вашего мужа покроют меньше половины долга, причем останутся обязательства по выплатам основной суммы кредита, а вот их, по моим соображениям, вам будет не потянуть. До настоящего времени денег на ваших совместном и сберегательном счетах хватало на покрытие долга, но, боюсь, там уже не так много осталось. Конечно, вы получите часть пенсии мужа и, возможно, какую-то прибыль, но если вы хотите сохранить дом, вам придется найти другой источник дохода для погашения кредита.

Ей казалось, будто это каркает ворона, неприятный, надоедливый шум. В какой-то момент Изабелла перестала различать слова и слышала лишь бухгалтерские термины. Страховка. Платежи. Финансовые решения. Именно то, к чему она была решительно не способна. Она подумала, что у нее сейчас начнется мигрень.

Изабелла сделала глубокий вдох:

– Мистер Картрайт, и что в таком случае я могу предпринять?

– Предпринять?

– Его инвестиции? Его накопления? Наверняка можно что-нибудь продать и выплатить кредит. – Она даже не была до конца уверена, приходилось ли ей употреблять такие слова раньше.

Я ведь никогда не разбиралась в финансах, мысленно упрекнула она Лорана. По идее, это входило в твои обязанности.

– Должен сообщить вам, миссис Деланси, что за несколько месяцев до своей смерти мистер Деланси достаточно много тратил. Он практически опустошил несколько счетов. Поэтому страховые суммы уйдут на покрытие долгов на кредитных картах и уплату – ах! – оставшихся алиментов бывшей жене. Насколько вам известно, вы, как его супруга, не должны платить налога на наследство, но, полагаю, в ближайшее время вам придется сократить расходы до минимума.

– А на что он тратил? – поинтересовалась Китти.

– Боюсь, вам придется проверить распечатку платежей по кредитным картам. Большинство корешков чеков не заполнено.

Изабелла попыталась вспомнить, чем они занимались последние месяцы. Но все события слились в памяти в одно расплывчатое пятно, причем произошло это буквально через несколько недель после его смерти. Годы жизни с Лораном неожиданно стали каким-то аморфным, неустойчивым банком воспоминаний. У нас была чудесная жизнь, тоскливо подумала она. Каникулы на юге Франции, ужины в ресторанах несколько раз в неделю. Она никогда не спрашивала, откуда у него деньги.

– Значит, никаких платных школ, никак нянь?

Изабелла совсем забыла о присутствии Китти. И только теперь заметила, что дочь старательно все записывает.

Мистер Картрайт с облегчением повернулся к Китти, словно они говорили на одном языке:

– Да, это было бы весьма желательно.

– Одним словом, вы хотите сказать, что мы потеряем дом.

– Насколько я понимаю, у вас… миссис Деланси, больше нет… стабильного дохода. И если вы переедете в более дешевый район и урежете расходы на домашнее хозяйство, вам, возможно, будет гораздо проще решить финансовые проблемы.

– Оставить наш дом?! – ошеломленно спросила Изабелла. – Но это дом Лорана. Мы вырастили тут наших детей. И он здесь со мной, в каждой комнате. Нет, мы не можем отсюда уехать.

На лице Китти была написана твердая решимость – привычка, приобретенная ею еще в раннем детстве, когда, поранившись, она стискивала зубы, чтобы сдержать слезы.

– Китти, детка, ступай наверх. Не волнуйся. Я все улажу.

После секундного колебания Китти, неестественно выпрямившись, вышла из комнаты. Мистер Картрайт смущенно проводил ее глазами, словно чувствовал свою вину за то, что причинил ей боль.

Изабелла подождала, пока дочь не закроет за собой дверь.

– Но ведь должен же быть хоть какой-то выход! – с горячностью произнесла она. – Вы все знаете о деньгах. И наверняка можно что-нибудь сделать, чтобы дети остались там, где жил их отец. Они любили его. И видели его, возможно, даже чаще, чем меня, поскольку я постоянно уезжала на гастроли. Мистер Картрайт, я не могу с ними так поступить. – (Мистер Картрайт, слегка порозовев, принялся шелестеть бумагами.) – А вы уверены, что у него не осталось активов во Франции?