Ночная бабочка - [23]

И вот Уолвертон оказался здесь. Она никак не ожидала видеть его на балу, где представляют дебютанток сезона. Или он намерен найти здесь себе невесту?

Танцуя, Кайла видела, что Уолвертон смотрит на нее, хотя и находится в противоположном конце зала. Она чувствовала себя уязвимой под его взглядом и испытывала беспокойство, даже тревогу, словно он снова поцеловал ее. Куда пропала тетя Селеста? Только что она стояла с бокалом пунша в руках. Даже Один затерялась в толпе, и Кайла осталась одна, совершенно беззащитная. Конечно, она пришла, преследуя свои цели, но ее целью был не брак, а намерение получить доступ в тот круг, где вращалась вдовствующая герцогиня. Именно ее светлость должна была сыграть ей на руку, в этом Кайла не сомневалась, ибо герцогиня весьма заинтересована в том, чтобы выдать замуж своих дочерей и избежать малейшего намека на скандал. Она наверняка сочтет более разумным выделить Кайле достаточно солидную сумму, лишь бы не дать пищи для слухов и сплетен.

Кайла рассеянно улыбнулась, когда Харгривс извинился за то, что наступил ей на ногу, и позволила ему снова занять позицию в ряду, продолжая размышлять о более насущных проблемах.

Шантаж. Неприятное слово и еще более неприятное занятие, однако иногда ей казалось, что она занимается именно этим. Но действительно ли это шантаж, если она хочет лишь одного — чтобы семья ее отца признала ее права? И чтобы к Фаустине относились так, как она того заслуживает.

«Нет, это не шантаж. Пусть мама умерла, но если семья Эдварда Ривертона вынуждена будет признать, что он находился в законном браке с мамой, тогда я почувствую удовлетворение и буду считать, что возмездие свершилось».

Затем Кайла вспомнила насмешливую фразу Уолвертона, что ее мать могла ошибиться относительно того, кто отец ее ребенка, и сомнения вмиг улетучились. Конечно же, вполне справедливо, что она будет делать все, чтобы добиться поставленной цели. После того, что сделали с Фаустиной!

К счастью, когда танец закончился, юный Харгривс отвел ее к крестной матери. Уолвертона нигде не было видно. Кайла несколько приободрилась и успела принять от своего поклонника бокал пунша до того, как Селеста бросила на него весьма выразительный взгляд.

— Нельзя, чтобы мужчина уделял слишком много внимания одной даме, — заметила она, когда Харгривс с сожалением покинул их общество. — Пойдут, как ты понимаешь, разговоры, а мы не можем позволить, чтобы трепали твое имя, когда…

Кайла сжала руку Селесты, заставив тетю замолчать.

— Тетя, он здесь…

— Он? Здесь? Кто это — он?

Кайла едва заметно улыбнулась, увидев, как всполошилась Селеста. Обманчиво спокойным голосом, который удивил ее саму, Кайла тихо пояснила:

— Уолвертон.

— Здесь? Mon Dieu! Только его и не хватало! — Селеста быстро раскрыла веер и принялась нервно обмахиваться. — Что же нам делать?

— Всячески избегать его. Он выглядит страшно грозным, и если окажется рядом, боюсь, устроит сцену, которая все погубит и лишит меня возможности достичь цели.

Кайла сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Уолвертон действительно казался очень грозным. Он прямо-таки свирепо смотрел на нее своими серебристо-серыми глазами, на лице его были написаны презрение, насмешка и враждебность. Вообще это противоестественно, чтобы у человека с такой смуглой кожей и такими черными волосами были столь светлые глаза. Какое-то отклонение от нормы. Ненормальность. Может, он и в самом деле был сыном туземки, как об этом судачили в обществе? Он способен на самые неожиданные поступки — именно как дикарь он вел себя и в прошлый раз. Господи! Ну почему она теряет самообладание, как только вспоминает рб этом человеке? Или о его поцелуе? Разум изменял ей всякий раз, как он оказывался рядом. А ей совсем ни к чему оказаться в центре скандала.

Спустя час у Кайлы появилась надежда, что, возможно, Уолвертон ушел. За последнюю неделю она много слышала о нем, обычно за чаем, когда женщины сплетничают о разных скандальных вещах, перемывая косточки всем и каждому. Что касается Бретона Колби Бэннинга, герцога Уолвертонского, то его жизнь была излюбленной темой светских кумушек. О нем распространялись слухи один невероятнее другого.

Говорили о том, что он якобы содержал любовницу, во всяком случае до недавнего времени, а затем подарил ей великолепный дом в сельской местности и расстался с ней, оставив прощальное письмо.

— Суровый способ прекращения отношений, я так считаю, — сказала со вздохом леди Уорбриттон. — Это только подтверждает то, что герцог — истинный житель колонии. Там немного найдется людей с хорошими манерами. Не важно, что он родился в Англии и унаследовал большое состояние.

— Конечно, — подхватила мысль Амелия Линуорт, лицо которой прямо-таки затряслось от напряжения. — Он красив, в нем есть что-то интригующее, а вот по материнской линии он никакой не аристократ. Я имею в виду то, что говорили в свое время, — его мать была местной принцессой в Америке. Но моя матушка считала, что все выходцы из той страны — грубые и неотесанные. Правда, она не говорила этого вслух или в присутствии Колби Бэннинга, потому что он не из тех, кто позволит себя оскорбить. Он дрался не на одной дуэли, как вы знаете. А сын его, я слышала, такой же горячий и грозный, как и его отец. Правда, отличается в другом — тот не знал ничего, кроме карт и бренди.