Ночар - [2]

— Слушаю вас, — неохотно и медленно поднимая взгляд, произнес он. — Чего надо?

Юрек быстро вытащил бумажник, а затем достал и передал ему документы, бросив на них последний взгляд для уверенности.

Охранник минуту разглядывал бумаги, потом кивнул.

— Сборы, хм… — произнес он, пряча очередной зевок. — А! Пополнение… Проходи! — Нажав на кнопку, открывающую огромные стальные двери, он кивком головы пригласил Юрка войти.

— Машина осталась у ворот… — возразил Арлецкий. — Может, загнать ее?

— Ты уже и так опоздал, — неожиданно резко оборвал его охранник. — Что, особое приглашение нужно? Кто-нибудь присмотрит за твоей машиной… может быть.

Юрек кивнул и вошел, рассматривая холл, который был таким же неприглядным и унылым, как вся местность вокруг.

«Зачем я вообще во все это ввязался? — горько подумал Арлецкий. — В Бонда решил поиграть, идиот. В конце концов, в старом гадюшнике было совсем не так плохо».

Но он тут же мысленно одернул себя: да, было плохо, очень плохо… И он во что бы то ни было постарается никогда больше туда не возвращаться. Здесь, в Агентстве внутренней безопасности, пока все было не так уж и худо. Даже несмотря на чертовски нудную стажировку и отсутствие каких-либо гарантий, что теперь что-либо изменится.

Вниз по лестнице сбежал мужчина в поношенном коричневом свитере и голубых джинсах. Он подошел к Юреку и протянул руку.

— Приветствую в третьем отделе! — Эти слова прозвучали очень официально. — Я капитан Моравский, буду руководить вашей подготовкой. Мы крайне редко принимаем новых сотрудников, и я очень надеюсь, что вы сумеете доказать свою пригодность для наших целей.

— Рядовой Арлецкий, — отрапортовал Юрек, пожимая протянутую руку. — Сделаю все, что в моих силах, — добавил он в надежде, что это прозвучит достаточно убедительно.

— Пойдемте, — кивнул капитан и направился по коридору направо. — Как я понимаю, вы уже прошли испытательный срок и принесли присягу? — спросил он на ходу, не оборачиваясь.

— Да-да, — подтвердил Юрек, едва поспевая за спутником и оглядываясь по сторонам. В глаза не бросалось ничего примечательного. По обеим сторонам коридора выстроились деревянные двери без табличек, отличающиеся только номерами. Тусклый свет лампочек под самым потолком не мог рассеять царивший внизу полумрак. Паркет под потертым красным ковром поскрипывал в такт шагов.

— Чем вы занимались во время испытательного срока? — продолжал Моравский.

Юрек с трудом скрыл разочарование.

— Тем же, чем скорее всего буду заниматься и в вашем отделе, — сказал он, невольно вздохнув. — Легальная разведка. Сбор информации из общедоступных источников. Короче говоря, часами сидел в Интернете и качал всякую ерунду…

— Легальная разведка — основа сбора информации, — сухо оборвал его Моравский. — Без нее не может быть и речи о какой-либо оперативной работе.

Он остановился перед дверью с номером двенадцать, обернулся, внимательно посмотрел на нового подчиненного и с ноткой иронии в голосе сказал:

— Каждый хотел бы быть Джеймсом Бондом. Вы тоже? — В глазах его блеснули ехидные искорки.

Юрек пожал плечами и ответил прямо:

— Раньше я работал торговым представителем в фармацевтической фирме. Попросту говоря, был распространителем лекарств. Трудно представить себе занятие, более далекое от подвигов Бонда, чем то, которое предлагала мне моя предыдущая фирма…

— Проходите, вот ваше рабочее место, — отрезал капитан, входя в комнату.

Арлецкий проскользнул за ним и обвел взглядом свою новую жизнь. Маленькая комнатушка с обшарпанными, замызганными стенами, на которых ничего не висело. Четыре деревянных письменных стола и допотопные мониторы, занимающие большую часть их поверхности. Далеко не новые вращающиеся стулья. Потертый коврик, для разнообразия, был зеленого цвета.

— А где остальные сотрудники? — Юрек вопросительно взглянул на начальника.

— Бегают. В восемь зарядка, — объяснил тот. — Потом, в девять, завтрак. Рабочий день начинается в девять тридцать. Вы только приехали, вот и пропустили все эти удовольствия.

Они немного помолчали.

— Обед в два, — снова начал рассказывать Моравский. — С трех до полседьмого снова работа. В семь ужин. Потом вечерние занятия, обычно стрельба. В десять — отбой.

— И так все время? — в недоумении спросил Юрек. — Здесь живете, едите, спите, работаете, и так изо дня в день?

— Вы согласились работать на казарменном положении, не так ли? — недовольно ответил Моравский. — Воскресенье — выходной день. Но на выход в город нужен пропуск.

«Какой город? — мысленно вздохнул Арлецкий. — Вокруг только лес, до Варшавы не меньше сорока километров. И кому этот пропуск предъявлять, ржавым неохраняемым воротам?»

Но он промолчал… Блестящая карьера польского Джеймса Бонда казалась все менее реальной, наивные мечты рассыпались в прах, опровергнутые жестокой реальностью. Но, по крайней мере, здесь не надо было стелиться перед говнистыми врачами и из кожи вон лезть, доказывая, что лекарственный препарат, выпускаемый твоим работодателем, — единственный, достойный их преподобного внимания. Хоть этого не надо было делать, и тогда, может быть, ему удастся вновь обрести уважение к самому себе. Совсем немного, самую чуточку… Неожиданно он почувствовал на себе пристальный взгляд капитана.