Ночь времени. Легенды луны о выборе, долге и любви - [9]

Арис закрыла глаза и, сделав вдох, перенеслась воображением в дикий лес. Заходящее солнце красноватыми мазками превращало деревья в красочную декорацию происходящего. Арис медленно шла по узкой тропинке, манящей вглубь.

Она подошла к опушке и увидела, как навстречу к ней из леса выходит мужчина. Сначала она видела лишь очертания его фигуры и длинные черные кудри. Он медленно приближался к ней, но в его крадущихся движениях чувствовалась собранность готовящегося к прыжку леопарда. Загипнотизированная этой силой, она не могла сдвинуться с места и лишь наблюдала, как он идет к ней. Постепенно Арис стала узнавать его черты: крупный нос, серые насмешливые глаза, гордо развернутые плечи. Он шел и освобождался от одежды, пристально глядя ей в глаза. И, прочитав во взгляде молчаливый приказ последовать его примеру, она не могла ослушаться его и так же медленно сняла сначала верхнюю кофточку, развязала пояс юбки и, выйдя из нее, сделала шаг ему навстречу. Он властно привлек ее к себе и, увидев в ее глазах готовность подчиниться ему, овладел ею с такой страстью и такой силой, что Арис ощутила каждой клеточкой своего тела: наконец-то она встретила мужчину, равного ей по мощи, мужчину, способного укротить ее темперамент и утолить ее желание.

Жрица открыла глаза, все еще трепеща от пережитого возбуждения и наслаждения, все еще чувствуя обжигающие прикосновения его рук на своем теле и мощь его фаллоса внутри. Ощущения были настолько реальными, что невольно она провела рукой по постели, желая продлить чувство близости, но наткнулась лишь на прохладное полотно. Понимание того, что все было лишь сном, игрой воображения, обрушилось на нее и затопило своей безысходностью и невозможностью того, что это может когда-нибудь стать реальностью.

Злясь на себя и на мир за то, что ей показали, как это может быть, чувствуя, что рыдания разрывают ее, и боясь всех разбудить, Арис, накинув легкое платье, помчалась к священному кругу. Храм спал, и только полная Луна серебрила камни магического места, освещая пространство внутри круга. Арис вбежала в круг и, упав на теплую землю, наконец-то позволила себе разрыдаться.

Правитель

Он увидел лежащую в священном круге фигурку, сотрясающуюся от рыданий, и, ни о чем не думая, бросился к ней. Потребность защищать и оберегать была у него крови.

Правитель ушел от Тайры, исполнив скорее свой супружеский долг, чем отдавшись страсти. Желание, разбуженное танцами, все еще бушевало в его крови, требуя выхода и удовлетворения, но он сдерживал себя, занимаясь любовью с женой, боясь ее напугать своей необузданностью и свой силой. Мадрук контролировал себя, стараясь доставить Тайре наслаждение, так как его этому учили и он привык думать больше о других, забывая про свои желания и чувствуя себя лишь орудием чужого удовольствия. Но Тайра оставалась холодной, воспринимая все как необходимую повинность для зачатия ребенка. Она не проявляла никаких чувств и не откликалась на попытки Мадрука разбудить ее чувственность. С Тайрой он чувствовал свое бессилие, чувствовал раздражение и злость, виня себя в том, что она не способна получать наслаждение с ним. Где-то смирившись с этим, Мадрук хотел просто сделать ее счастливой и подарить ей ребенка, она так этого ждала и так страдала, что этого не происходило. Он очень надеялся, что все случится в эту ночь и Тайра наконец-то сможет забеременеть и родить ему сына.

Но правитель мог убедить и обмануть себя, но не свое тело. Тело, не получившее разрядки, ломило и требовало каких-то действий. Словно неведомая сила подняла его с постели и погнала на улицу. Он вышел во двор и стал делать упражнения для балансировки сексуальной энергии, обуздывая бушевавшую неудовлетворенность.

Успокоившись и вновь обретя равновесие и собранность, он уже возвращался в гостевой дом, когда увидел лежащую в кругу маленькую фигуру. Бросившись к ней, он на секунду замер, понимая, что в кругу рыдает Арис. Блистательная и холодная главная жрица рыдала, как девчонка, во весь голос.

Сердце Мадрука сжалось от жалости и сострадания, он нежно погладил Арис по плечу, присев рядом с ней. Арис вздрогнула и, увидев, что это Мадрук, села, стараясь успокоиться. Но близость того, о невозможности близости с кем она так плакала, вызвала новый приступ отчаяния, и слезы опять хлынули из глаз. Растерявшись, Мадрук инстинктивно прижал ее к себе и стал гладить по голове, как успокаивают разбившего коленку ребенка, и шептать какие-то слова утешения. Уткнувшись в его плечо, Арис постепенно стала затихать и приходить в себя.

— Что-то случилось? — тихо спросил он.

— Нет, просто что-то нахлынуло! — улыбнувшись, ответила она чуть охрипшим голосом. — Полная луна так на меня действует!

— Да, нелегко быть жрицей Луны, — улыбнулся он в ответ.

— Иногда да! Извини, что потревожила тебя! — Арис тихонько отодвинулась и поднялась.

— Если потребуется утешение, обращайся. — Мадрук тоже поднялся, но все еще стоял совсем рядом, чувствуя, как его тело начинает реагировать на ее близость, и радуясь, что в темноте не видно его восставшую плоть.

— Думаю, что у тебя, правитель, полно более важных дел, чем утешать расстроившихся жриц Луны.