Ночь святого Кондратия - [12]

— Кто первый бросает?

— Давай ты, почтенный Филарет.

Удивленные и восхищенные размахом ставок (про глицинию они ничего не поняли, но поняли зато цену коня и кинжала), игроки сдвинули на край стола кружки, пару тарелок, миску с воблой. Пустой кувшин из-под пива упал и разбился, но никто не обратил на него внимания.

Караванщик потряс кости, и решительно опрокинул стаканчик.

Поднял стаканчик. Игроки, не дыша, столкнулись лбами над столом:

— Шесть!

— Еще шесть!

— Пять!

Наемник покрутил головой:

— Везучий ты, дядя. Этакое перебить разве что Дьяволу под силу.

— Э, — поморщился Филарет, — Скоро солнце сядет. Не надо бы к ночи!

Дьявол принял стаканчик и кости. Небрежно встряхнул, впечатал стаканчик в скобленые доски.

— Шесть! — удивленно ахнули дровосеки.

— Опять шесть! — подхватили забияки.

— Шесть, — упавшим голосом сказал Филарет.

— Э! — наемник даже подскочил, — Что-то тут не то! Давай-ка, раз ты такой ловкий, моими костями!

Дьявол поглядел на лицо с приметным шрамом через щеку:

— Твоими берцовыми, что ли?

Все, кроме наемника и Филарета, загоготали.

— Ставка сделана, — Дьявол повернулся к проигравшему.

— Стой! — наемник поднялся, загородил дорогу, — Больно ты шустрый, гость. Мы тут не в лошадки играем. Либо ты кидаешь мои кости, либо мы тебя святым отцам сдаем. Как чернокнижника.

— Потому что не может обычному человеку так дьявольски везти! — ожил Филарет.

— Ну тогда пусть он тоже перекидывает, — сказал Дьявол, — Это уже будет честно.

Мужики переглянулись. Отхлебнули у кого что оставалось в кружках. Захрустели рыбинами.

— Годится, — сказал наемник, протягивая свой стаканчик с костями — Только кидай теперь ты первый.

Юрий принял сосновый стаканчик, убедился, что костей там три. Потряс и перевернул над столом.

Игроки снова стукнулись лбами:

— Один…

— Один…

— Два…

Раздались редкие смешки:

— Не, это дьявольской удачей не назовешь.

Приободрившийся Филарет хозяйским жестом сгреб кости, потряс и перевернул стаканчик.

— А-а-а! — заревел он, как давно недоенная корова.

— Один! — выкрикнули дровосеки.

— Один! — прибавили забияки.

— Один! — забил гвоздь наемник, — Это не он дьявол. Это тебе, дядя, сегодня удачи нет. Ты уж мне поверь.

Филарет выругался и расколол о стол сосновый стаканчик наемника.

Игроки заворчали:

— Не умеешь проигрывать!

— Не понимаешь игры!

— Пойду-ка я пригляжу, — наемник ссыпал в кошель свои кости. Кинул на стол медную монету, поднялся, — чтобы почтенный караванщик все по уговору выдал.

Только тут Юрий поискал глазами своих девушек. Камеристка с наружным спокойствием подпирала столб навеса. Беспамятная Зафира спущенным флагом висела на пухлом плече. Видимо, второго кона ее тонкая натура не вынесла. А, может, и первого.

Под присмотром наемника Филарет ловчить не стал. Вздыхая и чуть не плача, передал уздечку сильного вороного жеребца. Правду сказать, конь был красавец не хуже Зафиры: изящные ноги, гладкая кожа, гибкая шея, роскошные грива и хвост. Пока седлали и вешали сбрую, расшитую золотой канителью, усаженную темными рубинами в масть, застегнутую на драгоценные пряжки, наемник деловито перетряс седельные сумки:

— Плащи дорожные… Фляжки… Вино. — забил пробку обратно, — Свинина… Копченая, дня три протянет, ночи нежаркие… Огниво… Сыр походный, твердый. Сухари… Кружки, сковородка… Тренога для котелка. Котелок… Ложки. Нож, топорик, шило, дратва и кожа сапоги чинить… Нитки, моток целый. Игла. Пожалуй, пойдет.

Тут принесли кинжал в ножнах, украшенных теми же рубинами, что и упряжь. Выдвинув его из ножен, наемник застыл надолго. Тем временем Юрий закинул поперек седла серебристую глицинию — все еще не пришедшую в себя — и велел Константе:

— Бери ослов, поехали.

Наемник все еще разглядывал кинжал. Покончив со сборами, Юрий просто сказал ему:

— Да забирай ты его себе.

Наемник опомнился:

— Не передумаешь?

Юрий махнул рукой:

— Легко пришло, легко ушло.

— Тогда держи, — наемник протянул увесистый серебряный кругляш.

Дьявол сунул его за пазуху и подогнал осла.

Глава 5

Ослики резво трусили по Тракту. Как ни торопились путешественники убраться подальше от недовольного караванщика, а на ночлег остановились засветло. По темноте ни дров для костра не нащупать, ни ужин приготовить. Ужина все ждали с нетерпением, но прежде надо было привести в сознание “серебряную глицинию”.

Константа выполнила это с привычным блеском, парой легких шлепков по щекам.

Очнувшись, Зафира вцепилась в камеристку с полузадушенным воплем:

— Предательница!!!

Кинувшись оттаскивать блондинку, дьявол получил свою порцию пинком по голени. Сложившись в колене, Юрий рухнул поверх сцепившихся женщин вишенкой на бисквите. Константа опять оказалась ниже всех и засопела под двойным грузом.

Распутавшись, Зафира первым делом схватила Дьявола за уши, вздернула на ноги, и принялась самозабвенно хлестать его по щекам:

— Скотина! Козел! Мужичье!

— А чего ты от Дьявола хотела? — проворчала в сторонке помятая Константа. — И, в конце-то концов, теперь же у нас есть конь. И деньги!

Но Зафира не слышала камеристку за собственным визгом. Перехватив запястья, Юрий удерживал карающие длани подальше от собственных щек. Зафира трепыхалась, пыталась его укусить, и пинала коленом по бедру, лишь чуть-чуть не попадая по деликатным местам. Отчаявшись угомонить ее, Дьявол схватил девушку в охапку. Но тут случайная подсечка уложила пару на мох. Зафира пискнула от неожиданности, на мгновение замерев.