Ночь соблазна - [8]

Его красивое непреклонное лицо до сих пор не изгладилось из ее памяти. Но этот мимолетный взгляд сразу вытеснил образ мальчика и заменил его образом рослого сильного мужчины, лицо которого дышало отвагой и силой. Маура чувствовала на себе тяжесть изучающего взгляда его янтарно-зеленых глаз. В них вспыхнул довольный огонек: ее инстинктивный страх доставил Эвероду удовольствие. Блестящие черные волосы были длиннее, чем она помнила, и теперь были заплетены в короткую косичку. Плотно сжатые губы придавали виконту воинственный вид.

Маура убрала руку и неуверенно улыбнулась.

— Полагаю, лорд Эверод, мы неминуемо должны были встретиться вновь.

В пятнадцать лет, тяжело раненный и преисполненный ярости, Эверод с угрозой поклялся в том, что они непременно встретятся снова. Маура тогда ему поверила. А если бы даже и нет, то все равно стоявший сейчас перед ней опасный человек имел возможность осуществить месть, которая была недоступна ему двенадцать лет назад.

— Мисс Кигли, — его тихий голос громом отдавался у нее в ушах, — у меня и в мыслях не было вас пугать.

Лжец. У нее не было ни малейших оснований предполагать, что он нарочно подстроил эту встречу. Однако же Эверод не упустил возможности восторжествовать над ней! Маура чувствовала себя беззащитной, беспомощной, и негодяй знал это.

— Я не испугалась, — сказала она, хотя сердце гулко билось в груди. Эверод усмехнулся, и Маура ни на миг не усомнилась, что ее страх его забавляет, потому он и улыбается так дружески. — Это просто от неожиданности. — Ни за что нельзя признаваться такому человеку, как Эверод, что страх был первым чувством, которое она испытала, едва увидев его. — Вы застали меня врасплох. Я задумалась и не ожидала…

— Встретить ни друга ни врага? — учтиво пришел он ей на помощь, когда она в смятении не могла подобрать нужных слов.

Девушка, у которой перед глазами стояло видение — взбешенный юноша, не помышлявший ни о чем, кроме мести, — хотела сейчас оказаться подальше от него и позвать на помощь хозяев книжной лавки. Но что-то в его лице помешало Мауре отступить. Эверод ожидает ее бегства. Нет, он надеется, что она обратится в бегство! По-прежнему прижимая к груди книгу, Маура выдержала решительный взгляд виконта и присела в почтительном реверансе, отдавая дань его титулу.

— Лорд Эверод, я не ожидала встретить вас, однако ваше появление не вызвало моего неудовольствия, — солгала она нежным голоском. — Прошу извинить за то, что не сразу вас узнала. Мы ведь столько лет не виделись!

Маура тут же рассердилась на себя за последнее неудачное замечание. Вот чем закончилась ее героическая попытка вести светскую беседу. Не было нужды напоминать виконту, что при их последней встрече его отец велел сыну, которого едва не убил, немедленно покинуть Уоррингтон-холл.

— Двенадцать, если быть точным, — лаконично сказал Эверод. Он протянул руку и схватился за книжную полку позади Мауры, словно пресекая любую мысль о бегстве. — А вот я сразу же узнал вас.

Девушка ощутила холодок в животе. В его голосе слышалась уверенность. Вряд ли виконт мог так легко выделить ее из толпы, ведь, когда они виделись последний раз, ей было всего лишь десять лет. Вероятно, именно эта его самоуверенность и задела ее женскую гордость. Мауре хотелось поверить в то, что, взглянув на нее, он уже позабыл лицо той девочки.

Нет-нет, дело вовсе не в этом.

Ей просто не хотелось, чтобы лорд Эверод помнил лицо девочки, которая предала его двенадцать лет назад.

— Лестно слышать, милорд, но трудно поверить, — сказала Маура отрывисто, слегка отвернулась и поставила на место книгу, которую читала перед тем, как появился Эверод.

Что бы она там ни говорила, в душе Маура не могла не признать, что ей самой хватило мгновения, чтобы узнать красивого высокого незнакомца, так ее испугавшего. Конечно, время и расстояние размыли в ее памяти черты Эверода, но его глаз она не забыла. Эти неповторимые глаза, светло-янтарные, окаймленные зелеными ободками, она узнала бы из тысячи. Двенадцать лет назад она видела, как в них полыхал огонь ненависти и обиды за причиненную несправедливость. Нынче они поблескивали холодным цинизмом. Под пристальным взглядом Эверода Маура залилась румянцем.

— Вы хотите сказать, что я лжец, мисс Кигли?

Эверод бросил ей это обвинение твердо и сурово, будто вызов на дуэль. И его вопрос прозвучал как пощечина, потому что когда-то давно своим молчанием она уже обвинила его во лжи.

Было ясно, что он ничего не забыл, ничего не простил.

Маура невольно посмотрела на шрам, который она заметила у него на шее, когда виконт гордо вскинул голову. Почти всю шею скрывал узел галстука, но она-то знала, что прячется под накрахмаленным воротничком — зловещий и длинный позорный шрам. Он начинался под левым ухом и шел извилистой полоской через всю шею. Маура не сомневалась, что мало кто — кроме любовниц, разумеется, — видел этот шрам и уж совсем мало кто отваживался спросить о его происхождении.

— Смелее, мисс Кигли, на правду я не обижусь, — продолжал Эверод с едва заметной насмешкой. — Вы считаете меня лжецом?

Виконт умно расставлял акценты: он говорил о прошлом и настоящем сразу. Этого было достаточно, чтобы смутить ее еще больше.