Ночь: Славянско-германский медицинский трагифарс - [8]
Осанна, Осанна, Осанна!!!
Ты была права, Душенька. Зашьют мое сердце в этом жирдяе. Теперь я, кажется, все это вижу, вижу сверху. Будто лечу на самолете и смотрю в окно.
Ты же никогда не летал.
Нет. Некуда было и неоткуда. Ты сама видела.
Да. Там, где бы следовало быть аэродрому, по ночам грызлись собаки.
Да.
С таким сердцем, как у тебя, надо было красть самолеты и потом кому-нибудь их толкать. Например, русским. Они, по слухам, всё берут.
И ты, Душа, говоришь мне это?
Сердце вынули, одна только я у тебя и осталась. Хотела тебя утешить.
А вот войти в меня не хочешь.
Знаешь, есть принципы…
Знаю, знаю… Глянь, уже пересаживают… Сейчас зашьют, и привет.
Он снова будет жить…
Мне бабка говорила, что с ними бесполезно — все равно ихний верх будет.
И твое сердце вместе с ним.
И я должен этим утешаться? Да пусть бы его лучше со мной закопали. Или собак голодных накормили. Украли сердце…
Ты крал бриллианты. Нет вещи дороже.
Ах, ты рассуждаешь, как славянин. И лицемер. Ты ему, как и мне, не много уделял времени. К тому же сигареты, кофе, водка, амфет, кокс…
Душа моя, но оно ведь тоже нуждалось в развлечениях. Сердце — это не душа. Оно все-таки как бы тело… Ну и к тому же я вроде не слишком его надорвал, раз его взяли.
Я имею в виду чувства.
Молодой был, чувств у меня было навалом, и я не мог ни на чем остановиться.
Прекрасно сказано. Не мог ни на чем остановиться, и отсюда десятки проб и ошибок. Или сотни, не знаю, ведь я позволяла себе иногда покемарить со скуки.
Извини, но как раз начали зашивать… Ну, точно рубаху какую. Потом отсоединят от него трубки, приборы, экраны, и он встанет и вернется в свой четырехэтажный дом любоваться на свои бриллианты… Извини, но не каждый день видишь, как собственное сердце исчезает в чужом теле…
Думаешь, когда он увидит эти бриллианты, сердце у него забьется так же, как у тебя, когда ты на них смотрел?
Лучше не надо, в его-то возрасте может не выдержать. Еще, не дай Бог, в нем что-нибудь лопнет. Один раз он почти умер, теперь нужно себя беречь. Ты должна поговорить с его душой…
Переживаешь за него? Он же выстрелил тебе в спину.
Я за свое сердце переживаю!.. А кроме того, знаешь, после смерти человек начинает смотреть на вещи объективнее. Я бы тоже выстрелил в сукиного сына, который захотел у меня что-то отнять.
Что же, к примеру? У тебя почти всё было краденое.
Да ведь то, что я украл, уже мое! Вот только не надо, Душа моя! Объективность объективностью, а здравый рассудок не покидает даже трупа. Потому он и называется рассудком…
Ну ладно, ладно… Сейчас действительно уже поздновато учить тебя морали. Надеюсь, душа этого господина сумеет лучше справиться с твоим сердцем.
Ты правда думаешь, что мое сердце в этом борове останется хоть отчасти моим?..
Хочешь сказать, он примется нелегально перегонять через границу автомобили в Баку или Одессу, балуясь по дороге амфетом или коксом, не чувствуя ни страха перед русскими, ни уважения к ним, и будет колотить витрины где-нибудь в Детмольде или другом каком Брауншвейке, чтобы набить себе карманы бриллиантами и часами от десяти тысяч и выше, а потом заживет у себя на Востоке, в городе, где собаки воют на пустырях, смахивающих на аэродромы, поселится на пятом этаже панельного дома вместе с матерью и бабкой… Нет, я мало в это верю. Чересчур экстравагантная картина даже для славянской души, романтически признающей примат сердца над разумом… При всем уважении… Он не поедет в Баку…
А я бы хотел, чтобы типа ездил. Мне это нравилось… Тысяча пятьсот километров за сутки… Мы брали в дорогу целые пачки десятидолларовых бумажек для русских гаишников, чтобы не приставали… И пистолет, на всякий случай. За границей становишься осторожным…
И все же вряд ли… Не в Тбилиси… От силы в Гэдээр, в какой-нибудь Болтенхаген, а там как увидит на пляже лица пенсионеров из Ростока, так и подумает, что он в Москве. В смысле приключений я бы не особенно на него рассчитывала.
Жаль мне моего сердца, Душа моя…
Я понимаю. Но не расстраивайся. Скоро все закончится. Скоро ты совсем умрешь и уже ничего не будешь чувствовать. Ничего.
А ты?
Я? Я бессмертна. Я буду каяться. Буду блуждать. Раз не сумела уберечь тебя от греха, то буду блуждать по свету и смотреть, как другие развлекаются, пускаются во все тяжкие, крадут бриллианты, автомобили, покоряют женщин, я же, лишенная тела и органов чувств, буду, так сказать, лишь бессильным свидетелем.
Уж лучше быть полным трупом, чем бессильным свидетелем…
Наверное, ты прав.
Ты будешь навещать мое сердце?
Даю слово.
Черт, это похоже на прощание перед вечной разлукой. Черт, я сейчас заплачу, Душа моя…
Что — не совсем?
Не совсем вечной. Ты католик.
Ну… допустим…
Мы, католики, верим в воскрешение тел.
Смотри-ка ты… забыл насмерть…
Уууааахххххх… уууууаааааххххх…
Просыпается… тс-с… просыпается… тс-с…
Уууааахххххх… уууууаааааххххх…
Лучше бы он спал…
Да. Мог бы ведь так спать и спать и при этом быть вполне себе живым. Одно другому не мешает.
Со спящими никаких забот.
Знай меняй им бутылки с растворами.
И измеряй температуру.
Давление.
Глюкозу.
Брей их.
Все хорошие, когда спят.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анджей Стасюк — один из наиболее ярких авторов и, быть может, самая интригующая фигура в современной литературе Польши. Бунтарь-романтик, он бросил «злачную» столицу ради отшельнического уединения в глухой деревне.Книга «Дукля», куда включены одноименная повесть и несколько коротких зарисовок, — уникальный опыт метафизической интерпретации окружающего мира. То, о чем пишет автор, равно и его манера, может стать откровением для читателей, ждущих от литературы новых ощущений, а не только умело рассказанной истории или занимательного рассуждения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Анджей Стасюк – один из лучших и наиболее популярных писателей современной Польши – уже известен российскому читателю экзистенциальным триллером «Белый ворон». И вот впервые на русском – его новый роман «Девять».Герой «Девяти», частный предприниматель недавней эпохи первичного накопления капитала, всеми правдами и неправдами пытается вернуть крупный долг. Он ищет денег у старых друзей и бывших жен, у случайных знакомых и «крестного отца» местного значения. Поиски эти оборачиваются трагикомическим путешествием по кругам современного ада с бандитами и сутенерами в роли бесов…
Издательство «Азбука-классика» впервые представляет отечественному читателю одного из наиболее значительных авторов современной Польши. Его экзистенциальную драму «Белый ворон» называли, среди прочего, современным вариантом «Трех товарищей» Ремарка. И условия – как бы мирные. Простая эскапистская выходка – зимний поход в горы – оборачивается чередой неожиданных событий, вплоть до кровавых и трагических, проверяющих на прочность мужскую дружбу…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жить» - это российская драма на тему смерти и жизни. Фильм режиссера Василия Сигарева представлял Россию в 2012 году на кинофестивале в Роттердаме. Сюжет фильма разбит на три истории, где для каждого героя уготована трагическая участь – гибель самых близких людей. В одной из сюжетных линии у ребенка умирает отец, в другой по жестокому стечению обстоятельств гибнет любимый человек героини, а в третей уж и вовсе ужасная ситуация – женщина теряет сразу двух дочерей-двойняшек. Цель режиссера и смысл фильма – показать зрителю силу потери и силу воли героя.
Пьеса «Игра снов» отличается глобальностью, фаустовской космичностью сюжета. Это одно из наиболее совершенных творений Августа Стриндберга, по его словам, «дитя моей величайшей боли».
Страна наша особенная. В ней за жизнь одного человека, какие-то там 70 с лишком лет, три раза менялись цивилизации. Причем каждая не только заставляла людей отказываться от убеждений, но заново переписывала историю, да по нескольку раз. Я хотел писать от истории. Я хотел жить в Истории. Ибо современность мне решительно не нравилась.Оставалось только выбрать век и найти в нем героя.«Есть два драматурга с одной фамилией. Один — автор «Сократа», «Нерона и Сенеки» и «Лунина», а другой — «Еще раз про любовь», «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано», «Она в отсутствии любви и смерти» и так далее.
Семейная сага: главный герой несчастлив в браке; за ним всюду следует его второе Я — Король. Король говорит то, что думает, а главный герой нерешителен. Сможет ли он править в королевстве собственной жизни?
Пронзительная трагедия — сын убивает своих родителей. Но это не история о ненависти между поколениями, а любовь, которой не достаточно для взрослой жизни, которой не является достаточно зрелой, с пистолетом, который выстрелил дважды. Сможет ли смерть родителей решить проблемы своего сына? Решить ли проблемы общества смерть убийцы?
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.